class="p1">– Поэтому дети порой так жестоки. Они не понимают, что если что-то одно хорошо для них, то это же что-то может стать плохим для других.

– Мы долго будем разговаривать, как герои какого-то сраного фэнтезийного сериала? – наконец не выдержал я.

– Не знаю, тебе же нравится такой пафосно-напыщенный тон, – покачал головой медвежонок.

Я расхохотался и плюхнулся на диван рядом.

– Что скажешь по поводу сегодняшней тренировки?

– Скажу, что оружие не главное в деле работы агента. Главное – в голове, – Казимото постучал себя по плюшевой башке.

– Если я чешу в затылке – не беда! В голове моей опилки, да-да-да, – тихо напел я.

– Вот-вот, если в голове дерево, то и в сердце обязательно окажется свинец. Так что тут нужно соображать и напрягать мозги изо всех сил.

– Что до ректора?

– Господин Одзава всегда был отличным специалистом. Он точно знает, что делает, – уклончиво проговорил Казимото.

– Я про его поведение. Про то, как он проверяет нас.

– А что ты хотел, Изаму-кун? Одзава-сан заставляет вас сделать то, что потом не даст пойти на попятную – он хочет связать вас кровью. И вместе с тем, он всё так представил, что теперь это ваше желание. Ведь вы с сэнсэем тоже хотите уничтожить Тараути-гуми? То есть нелишним будет поразмыслить над тем – кто направил этот клан якудза на небольшое кафе? Причем направил так, что старый клан якудза Казено-тсубаса отказался вступать в прямое противостояние. Мне кажется, что это было спланировано. И спланировано как раз ради того, чтобы у отряда призрака не осталось шанса соскочить с крючка.

– То есть небольшой клан специально приносится в жертву? Но для чего? Зачем?

– Изаму-кун, ты же слышал обороненные слова господина Одзава: клан Тараути-гуми стал слишком дерзок по отношению к хозяину. Они почувствовали силу и вскоре вышли бы из-под контроля. А так… Минимум разрушений в кафе, парочка поцарапанных посетителей, небольшие взрывы для устрашения владелицы, которая встречается с одним из аристократов… Вот тебе и все составляющие для мести. Причем месть будет исходить от того, кого прочат на роль агента высшего ранга. Так как ты думаешь – всё это произошло просто так?

Я только вздохнул. Мда-а-а, что-то подобное я не просчитывал. Видимо слишком расслабился на прямолинейных делах. Раньше что было? Был враг и я искал способ этого врага уничтожить, а теперь… Теперь же кругом одни козни врагов и поди разберись в них всех. Одна интрига – это всего лишь верхний слой огромной луковицы. И пока доберешься до сердцевины – вволю наплачешься.

– Я думаю, что мы узнаем все тонкости подковерной игры уже в процессе обучения. Конечно, доверять ректору до конца не стоит, но вот обучить он может многому. Как и подарить пропуск к великим делам.

– Знаешь, Изаму-кун, великие дела несут с собой великую беду. Всегда помнят только героев, а уж исполнителей предпочитают забыть, чтобы те не отбирали кусочек славы.

– Однако, сэнсэй настроен серьезно, – вздохнул я.

– Даже если вы просто уничтожите этот клан, то уже сделаете два дела – уничтожите мразей, которые отбирают детей для своих черных дел, и уберете опасность для своего бизнеса. Тем более, что молва о внезапном исчезновении молодого клана сыграет как нельзя лучше для вашего авторитета.

– Что же, Казимото-сан, в твоих словах есть большая доля истины.

– А ещё больше истины в том, что ты мешаешь моему просмотру дорамы, – медвежонок кивнул на экран, где героиня всё ещё выпучивала глаза на картинке, которая стояла на паузе.

– Тогда желаю приятного просмотра, – улыбнулся я. – И хорошего вечера.

– Хорошего вечера, Изаму-кун, – помахал лапкой Казимото и шлепнул лапкой по пульту.

***

На следующий день я проснулся задолго до того, как в комнату влетело ведро с ледяной водой. Мысли о предстоящем уничтожении клана Тараути-гуми не дали выспаться. Зато я проснулся с наметками на план, который можно будет в скором времени претворить в жизнь.

Когда же ведро влетело, я уже закончил разминку и с радостью подхватил аналог будильника. Вместе с ним выскочил в коридор и вылил всю воду на себя под слегка ошалелым взглядом Норобу. От меня только что пар не пошел.

– Вот так вот делается у нормальных пацанов, – подмигнул я сэнсэю и втолкнул дужку ведра ему в руку. – Так, и никак иначе!

– Ты что-то задумал, Тень? – проговорил Норобу

– Ага, только тебе это не понравится, – хмыкнул я в ответ. – До скорого! Я в академию! И да… Пошли в детский дом Харуто. Пусть он тихонько вызнает – когда будет следующая отправка?

– Будет сделано… босс, – со смешком проговорил Норобу.

– Приятно видеть такое послушание от подчиненных, – ответил я точно с таким же смешком.

После этого увернулся от подзатыльника и умчался в свою комнату одеваться.

Первые признаки ненормальности я заметил на паре по безопасности жизнедеятельности, где мы изучали тактику действий в секторе обстрела, когда возле головы и туловища раненного бойца видна лужа крови.

На парах по безопасности жизнедеятельности обычно объединяли все курсы, чтобы разом донести нужную информацию по всем пунктам. Поэтому около ста человек сидели за партами и внимали мудрости старенького преподавателя Сугияма Кента.

Мы с Кацуми сидели рядом. Она вроде бы оттаяла, а после того, как нашла вчера возле двери корзину с цветами и вовсе перестала смотреть на меня обиженным взглядом. Да, её отец Утида Кенджи неодобрительно покачал головой, когда я попросил его поставить корзину перед дверью дочери, но всё-таки исполнил мою просьбу. Он сказал, что в его время молодые люди вели себя скромнее. Я обещал впредь исполнять такое только после личной консультации с ним. Кенджи только махнул рукой, мол, делай, как знаешь.

Сугияма Кента неторопливо прохаживался перед лежащим на преподавательском столе манекеном в солдатской форме и также неторопливо читал лекцию. Он всех курсантов предупредил сразу, что если кто хочет, тот записывает, а кто надеется на память, может не писать. Однако, при обязательном экзамене только знания могут повлиять на проходной балл, а вовсе не статус родителей и положение в обществе.

После его слов многие начали конспектировать то, что он говорил. Да, можно было бы забить, но преподаватель Сугияма на своём веку не одному нерадивому сыну аристократа закрыл путь к военной карьере.