— Кого — их?

— Твоих пещерников!

— Ты заболел, Иван. Это предательство! — Мамонт заметил, как Иван Сергеевич метнул в него взгляд, словно камень. Но ничего не сказал, пока торопливо и зло раздевались в предбаннике: видимо, знал, что тут все слушают.

Огненная вода хлестала в белый деревянный чан, и, искусно подсвеченная снизу, искрилась и переливалась радугой. Зеленоватый каскад обрушивался на решётчатый пол, создавая спасительный шум.

А говорить больше не хотелось. Мамонт зажал в кулаке медальон Валькирии и сел на лавку, тупо глядя на бегущий поток. Стало пусто, тоскливо, и от ощущения потери в солнечном сплетении назрел болезненный желвак.

— Мамонт! Ты никак не можешь врубиться в ситуацию! — чуть ли не закричал Иван Сергеевич. — На нас надвигается ледник! А ты мечтаешь о какой-то самостоятельной цивилизации!.. Через десяток лет ни ты, ни твои гои со своими сокровищами никому не станут нужны! Нет, вернее не так… Всё достанется Западу и Ближнему Востоку. Россию сотрут с карты, как когда-то арийские города.

Чтобы как-то разогнать это тоскливое, смертное чувство, Мамонт сунул обмороженные, с полопавшимися пузырями, ноги под горячую воду и стиснул зубы от сильнейшего жжения.

Афанасьев всё это видел и медленно наливался уже знакомой свинцовой серостью. Никогда он таким не был за все восемнадцать лет дружбы. Весёлый балагур-скабрезник, изобретательный шутник, защитник, когда надо, халтурщик во имя высоких идей, тонкий аналитик и рубаха-парень без царя в голове — это всё Иван Сергеевич. Но тяжёлым, как глыба, напитанным гневной решимостью, какой-то бычьей упрямой безрассудностью — таким его Мамонт ещё не видел.

— Они — каста гоев! Избранные, посвящённые! Радетели Северной цивилизации!.. Но почему у нас, изгоев, болит сердце? Почему они пальцем не шевельнут, чтобы остановить нашествие? Недостойная работа?.. Надо их заставить пойти на контакт! Ты можешь это сделать, Мамонт. И сделаешь. Дальний Восток знает о сокровищах Валькирии более тысячи лет. И много раз пытался добраться до них. Ты единственный человек, кто спускался в соляные копи. Кто имеет связь с гоями. Ты избран Валькирией!.. Мамонт, спасение только в союзе с настоящим Востоком. Ты пойдёшь к ним вместе с Тойё. Ты пойдёшь, понял?!

— Лучше бы ты разбился, — проговорил Мамонт, вдруг ощутив, что совершенно спокоен. — Лучше бы сгорел в вертолёте. И не воскресал.

— Не сгорел я! И не разбился! — закричал он, делаясь страшным. — И вижу в этом рок! Всё, что я делаю — это не моя воля…

— Тебя обманули, Иван. Ввели в заблуждение. Ты остался жив, обрадовался и возомнил о простой случайности, как о знаке рока. Вот и вся твоя беда. И потом легко убедили совершить предательство. Дальний Восток, союз с ним решение неожиданное. Тебе показалось — это истина. И ты меня продал.

— Слушай, Мамонт! — вдруг взмолился Иван Сергеевич. — Ну попробуй понять меня! Отбрось ты свои заморочки!.. Ну что сделали гои, что конкретно?! На Россию давят с конца прошлого века. Одна война, другая, революция, Интернационал!.. Что они сделали? А могли! Имея такие возможности! Россия сдыхала от голода, гнила в лагерях, а они что? Наблюдали?!

— Хранили сокровища. И собирали их.

— Вот именно! Собирали и сидели над ними, как скупой рыцарь! Нет, Мамонт, всё это надо изменить. Мы обязаны заставить их работать на интересы России. Именно сейчас, когда всё умерло, когда у народа нет никакой веры и надежды на будущее. И когда уже невозможно противостоять наступлению «Нового мирового порядка». Но в союзе с Дальним Востоком мы его остановим!

— Здорово тебя обработал Тойё. Сделал из тебя страстного изгоя. А нет ничего опаснее в мире, чем инициативный дурак.

— Зато ты, умник, морозишься в горах! А они и в самом деле вышвырнули тебя!

— Я знаю, за что наказан.

— Ты им нашёл золотой запас! И получил по морде! Тебе не обидно?

— Ты бы не суетился, Иван, — посоветовал Мамонт. — Всё это напрасно… Скажи Тойё, пусть он уходит с Урала. И уводит свою команду. Вы затеяли авантюру, пустое дело. То, что принадлежит России, будет принадлежать только ей. Ни Ближнему, ни Дальнему Востоку.

— Значит, Западу!

— Запад не опасен, потому что предсказуем. Мы не защищены со стороны Востока, где восходит солнце, — повторил Мамонт слова Стратига. — Ты не почувствовал этой опасности, Иван Сергеевич, и пошёл служить Тойё. И продал меня!

— Я служу не Тойё! — закричал он и ударом ноги опрокинул скамейку. — И никого не продавал!

— Ну да, получил доверие Тойё за красивые глаза. И четырёх служанок! Из Таиланда!.. Ты навёл его на меня! Ты знал, где я могу находиться!

— Он спас тебе жизнь! — Афанасьев вдруг встал перед ним со сжатыми кулаками. — И этой девчонке!.. Вы бы замёрзли в горах!

— Ах, благодетель! Заячий тулупчик пожаловал. Я ему тоже помогу, если где прижмёт. А теперь скажи, Иван: почему Тойё так свободно живёт? Разгуливает по Уралу со своим спецназом? Ни от кого не скрывается, никого не боится? Он что, хозяин в этом районе? Люди генерала Тарасова всё-таки были вне закона. А этот — в законе?

— Кончай валять дурака, Мамонт! Это ты сейчас всюду вне закона! Тебя арестуют, как только ты нос отсюда высунешь!

— Спасибо, что предупредил, — он вышел в предбанник и стал одеваться, оставив Афанасьева у источника.

— С лёгким паром! — внезапно послышался голос Тойё за спиной.

Хозяин сидел в углу, за столом, где стоял кипящий самовар, запотевшие бутылки пива и закуски. Поджидал, значит, для того, чтобы навалиться вдвоём с Афанасьевым и сломать сопротивление. Сценарий вербовки, очевидно, был расписан поэтапно, и Тойё знал, что Иван Сергеевич приведёт его для разговора с глазу на глаз в баню.

— Не спешите, Мамонт, — улыбнулся он, оценив, что внезапность произвела впечатление. — Хотите пива? Или чаю?

— Нет, пожалуй выпью воды, — он взял двухлитровую бутыль «Спрайта». Хозяин услужливо подставил стакан.

От короткого и сильного удара в висок голова Тойё откинулась набок. Второй удар пришёлся по горлу. Мамонт выволок его из-за стола, завернул руки назад и связал полотенцем, после чего закрыл дверь на засов и втащил хозяина в баню — за шиворот, как мешок. Афанасьев сидел в бассейне, по горло в воде.

Мамонт откинул с пола деревянную решётку, обнажив канал, по которому в реку стекала вода, подтянул Тойё и сбросил вниз. Подхваченное потоком тело через секунду ушло в тёмную, парящую речную воду. Мамонт вставил решётку на место, и только тогда Иван Сергеевич опомнился, встал.

— Ты что… сделал? Мамонт?!..

— Освободил тебя от обязательств, — проговорил на ходу. — Вылазь, пошли!

В предбаннике он обыскал одежду Тойё — ни документов, ни оружия, только небольшая коробочка с двумя разовыми, наполненными какой-то жидкостью шприцами. Переложил к себе в карман и в этот же момент из бани выскочил Афанасьев.