Но в боковом дворе ее встретил Джонни Там.

– Привет, Риццоли, – сказал он.

– Как его настроение?

– Как обычно. Он весь сияет и светится.

– Это как – хорошо?

– В настоящий момент он не очень доволен доктором Айлз.

– Я тоже не очень ею довольна.

– Она настояла на твоем приезде. А когда она говорит, я слушаю.

Джейн посмотрела на Тама, но, как обычно, ничего не смогла понять по его лицу. Это ей никогда не удавалось. Хотя он и был новичком в отделе по расследованию убийств, но уже успел заслужить репутацию человека, который делает свою работу со спокойным и непритязательным упорством. В отличие от Кроу Там не страдал тщеславием.

– Ты согласен с ней в том, что между двумя этими преступлениями есть связь? – спросила Джейн.

– Я знаю, что доктор Айлз не из тех, кто полагается на догадки. Поэтому я немного удивился, когда она вызвала тебя. С учетом предсказуемой обратной реакции.

Им не нужно было называть имя, чтобы понять, что речь идет о Кроу.

– Как настроение? Достала работа с ним? – спросила Джейн, когда они двинулись по выложенной плиткой дорожке на задний двор.

– Если не считать того, что я изодрал в клочья три боксерские груши в спортзале?

– Можешь мне поверить: лучше не будет. Работать с ним – сущая китайская пытка вод… – Она оборвала себя на полуслове. – Ну ты знаешь, что я имею в виду.

Там рассмеялся:

– Может, мы, китайцы, ее и придумали, но Кроу довел до совершенства.

Они вошли в задний двор, и Джейн увидела предмет их презрения рядом с Маурой. Всем своим видом, начиная с напряженной шеи и кончая раздраженными жестами, Кроу сообщал, что он зол как тысяча чертей.

– Прежде чем вы тут устроите цирк с конями, – сказал он Мауре, – может быть, уточните для нас время смерти?

– Ничего точнее сказать не могу, – ответила Маура. – Остальное – зона вашей ответственности. Это ваша работа.

Кроу заметил приближающуюся к ним Джейн и съязвил:

– У всемогущей Риццоли наверняка есть ответы.

– Я приехала по просьбе доктора Айлз, – огрызнулась Джейн. – Я только взгляну и больше не буду тебе мешать.

– Да-да. Ладно.

– Она здесь, Джейн, – тихо проговорила Маура.

Джейн последовала за ней через двор к экскаватору. Останки лежали на синем пластике у края свежевырытой ямы.

– Взрослая женщина, – сказала Маура. – Рост около пяти футов и трех дюймов. Артритных изменений в позвоночнике не видно, эпифизарные зоны роста закрыты. По моей оценке, ей между двадцатью и тридцатью пятью.

– В какую историю ты меня втравила? – пробормотала Джейн.

– Ты о чем?

– Я уже и без того в его черном списке.

– И я тоже, но это не мешает мне делать мою работу. – Маура помолчала. – Если, конечно, я ее сохраню.

На этот счет были кое-какие опасения, после того как на основании показаний, которые дала в суде Маура, всеми уважаемый коп отправился за решетку. Замкнутость Мауры – некоторые назвали бы это странностью – никогда не способствовала ее популярности среди личного состава бостонской полиции, а теперь копы считали ее еще и предательницей полицейского братства.

– Скажу тебе честно, – проговорила Джейн. – То, что ты сказала по телефону, не очень меня воодушевило. – Она посмотрела на останки, от которых разложение оставило одни лишь кости. – Во-первых, это женщина.

– Ее щиколотки связаны оранжевой нейлоновой веревкой. Такой же веревкой был связан Готт.

– Такая веревка вовсе не редкость. В отличие от Готта это женщина, и кто-то взял на себя труд закопать ее.

– В нижней части грудины у нее царапина, как у Готта. Я не исключаю, что ее выпотрошили.

– Не исключаешь?

– Никаких мягких тканей и органов не сохранилось, поэтому доказать ничего нельзя. Но эта царапина на грудной кости – следствие воздействия ножом. Такая царапина образуется при вскрытии брюшины. И есть еще кое-что. – Маура наклонилась и показала на череп. – Посмотри-ка сюда.

– Три маленькие царапины?

– Помнишь три удлиненные царапины на рентгенограмме черепа Готта? Словно следы когтей, оставшиеся на кости.

– Эти царапины не удлиненные. Просто маленькие царапинки.

– Они находятся друг от друга на таком же расстоянии. Возможно, нанесены тем же инструментом.

– Или животным. Или этим ковшом.

Джейн повернулась на звук голосов. Прибыли три криминалиста, и Кроу вел их к останкам.

– Так что скажешь, Риццоли? – спросил Кроу. – Хочешь прибрать к рукам этот скелет?

– Я не борюсь с тобой за территорию. Просто проверяю некоторые схожие моменты.

– Твоему жмурику было сколько? Шестьдесят четыре?

– Да.

– А это молодая женщина. Тебе это кажется сходством?

– Не кажется, – согласилась Джейн, чувствуя на себе взгляд Мауры.

– Твой убитый мужчина – что там выявило вскрытие? Какова причина смерти?

– Травма черепа и несовместимое с жизнью повреждение щитовидного хряща.

– У моей девушки на черепе нет видимых повреждений, – сказал Кроу.

«У моей девушки». Словно она принадлежала ему, эта безымянная жертва. Словно он уже заявил на нее права собственности.

– Тут мы имеем дело с маленькой женщиной, управиться с ней было попроще, – сказала Маура. – Оглушать ее для начала ударом по голове не было необходимости.

– Но это еще одно отличие, – возразил Кроу. – Еще одна деталь, отличающая это дело от того.

– Детектив Кроу, я смотрю на гештальт[15] этих дел. Смотрю на картину в целом.

– Которую, похоже, видите только вы. Один убитый – пожилой мужчина, другая – молодая женщина. У одного травма черепа, у другой – нет. Один был убит и подвешен в собственном гараже, другую закопали на заднем дворе.

– Оба были раздеты, щиколотки связаны веревкой, и, скорее всего, оба трупа были выпотрошены. Как охотник потрошит…

– Маура, – оборвала ее Джейн. – Может, нам прогуляться по участку?

– Я уже по нему прогулялась.

– А я – нет. Идем.

Маура неохотно последовала за ней от ямы в конец двора. Там стояли деревья с густыми кронами, которые еще больше усугубляли сумрак и без того пасмурного, серого дня.

– Ты считаешь, Кроу прав? – спросила Маура обиженно.

– Маура, ты знаешь, я всегда уважаю твое мнение.