Ей стало страшно, захотелось куда–нибудь юркнуть. Неужели все эти люди смотрят на нее?

Но Китарлис увлек внучку в сторону от общего шума и суеты.

Оказалось, что для членов семьи поставлен отдельный стол, на котором почти не оставалось свободного места. В блюдах на высоких ножках лежали затейливые горки из фруктов, вокруг располагались тарелки с кушаньями, прозрачные фужеры… Изумление перед таким количеством еды перевесило страх.

Пока Шазаль старалась рассмотреть то, что стояло на столе, Китарлис подвел ее к двум свободным стульям возле торца стола.

— Дитя мое, по–моему, ты еще не со всеми знакома? — проговорил он и, встав рядом с девушкой, качал представлять сидящих: — Так, этого молодца ты уже знаешь, — Тибор, подняв бокал с желтоватым напитком, по–приятельски улыбнулся девушке. — Рядом с ним моя любимая невестка Толэсса, — это была молодая женщина с приятным, но каким–то застывшим лицом и светлыми волосами, уложенными в затейливую прическу (Шазаль решила, что до такого никогда в жизни самостоятельно не додумалась бы). — За ней — Айкен, ее муж и отец двоих очаровательных детишек Юаня и Ломеи…

Девушка скользнула взглядом по всей семье. Айкен подпер голову рукой, в его взгляде светилось доброжелательное любопытство. Черты его лица были тонкими, в них улавливалось некоторое сходство с Китарлисом.

Шазаль решила было считать Айкена тоже красивым, но — ровно до того момента, когда рассмотрела его сына, Юана.

Рядом с ним Айкен выглядел грубоватым и обыкновенным. Золотоволосый юноша, возможно чуть моложе самой Шазаль, с длинными локонами и сумрачными темно–синими глазами, одетый в простую белую рубашку, ошеломил девушку.

Они встретились глазами, и Шазаль почувствовала, что краснеет. Она поспешно взглянула на его младшую сестренку, Ломею, симпатичную девочку лет восьми на вид.

Тём временем Китарлис повернулся к другой половине стола. Шазаль тоже повернулась, даже более поспешно, чем следовало, поскольку была уверена в том, что Юан заметил ее замешательство.

Ближе всего на другой стороне к Шазаль оказалась Хэргал.

Они расстались не так давно, но тетушка разительно переменилась. Ее темные роскошные волосы завились в блестящие кудри. Платье стало красным, приглушенного оттенка, совсем простым, но Хэргал в нем выглядела еще стройнее, чем была на самом деле.

Она только кивнула племяннице и снова уставилась в пустоту.

— …а рядом с твоей тетушкой сидит Бьерек, — проговорил тем временем Китарлис, — и его сын Сакеш.

Бьерек, муж погибшей, младшей дочери Китарлиса, оказался громадным, широкоплечим мужчиной. Лицо его обрамляла короткая борода, длинные пепельные волосы были перехвачены на лбу тонким обручем.

Шазаль рассмотрела давний шрам, пересекавший всю левую сторону его лица. Несомненно, ему пришлось немало повоевать.

Сын (младший, как вспомнила девушка) казался ровесником Ломеи, рыжеволосым, непоседливым сорванцом, который явно тяготился церемонией знакомства и больше интересовался ближайшей вазой с фруктами. Но женщина, сидевшая рядом с ним, наклонившись к мальчику, что–то еле слышно произнесла, и Сакеш временно притих.

Женщина подняла голову и, поправляя гроздь мелких розовых цветов, свесившуюся из прически, посмотрела на Шазаль…

Это была Индарса, и девушка заставила себя улыбнуться сумасшедшей.

Китарлис сел и указал внучке на стул рядом с собой. Шазаль опустилась на мягкое сиденье, раздумывая над тем, почему старшая дочь оказалась за столом рядом с младшим внуком. Неужели дед и отец не боятся за мальчика?

Она украдкой посмотрела в ту сторону. Сакеш, похоже, чувствовал себя совершенно спокойно. Он даже что–то рассказывал Индарсе.

Шазаль удивилась. Еще одна загадка. Сколько их вообще за этим столом?

— Наверное, я должен произнести первый тост за вернувшуюся племянницу? — проговорил Айкен неожиданно низким, звучным голосом, подняв бокал и глядя через стол на Шазаль. — Что же, Шазаль, приветствую тебя дома, надеюсь, мы подружимся или, по крайней мере, не станем друг друга ненавидеть!

Девушка сжалась. Что следует отвечать на подобные слова? И тут она почувствовала легкое прикосновение к своей ноге. Хэргал дождалась, пока племянница сообразит повернуться, протянула руку, взяла бокал и улыбнулась.

Шазаль постаралась повторить все в точности, даже кивнула дядюшке.

Все выпили и принялись за еду. За спинами то и дело появлялись проворные слуги, одетые в одинаковые темные костюмы, подносили новые яства, наполняли бокалы, уносили опустевшую посуду.

Шазаль, выяснив, что никто на нее не смотрит, начала пробовать от всего понемножку, чтобы запомнить вкус и позднее попытаться сделать для себя то же самое.

Напряжение незаметно прошло. Хотя, скорее всего, этому способствовало желтоватое, терпкое вино. Шазаль решила, что все не так уж и страшно, а родственников не так уж и много.

Чинное застолье незаметно перетекло в шумное веселье.

За спиной Шазаль, в многолюдном зале, все громче звучали голоса, потом заиграла музыка. Подняв глаза от тарелки, она заметила, что малолетние Ломея и Сакеш, наевшись сладкого и фруктов, уже убежали в зал, а оставшиеся взрослые разговаривают между собой.

Китарлис подмигнул ей:

— Дитя мое, ты выглядишь превосходно… Только перестань смотреть в тарелку. Пообщайся с семьей. С Юаном, например. По–моему, вы друг другу понравились.

Девушка выпрямилась так, словно проглотила вилку. Она снова отчаянно пожелала очутиться где–нибудь подальше от них всех.

— Кит, перестань, — думая о чем–то своем, произнесла Хэргал. — У Шазаль будет достаточно времени, чтобы наобщаться со всеми нами до тошноты. Пусть сначала поест.

Шазаль осторожно повернула голову в сторону тетушки. Та, откинувшись на спинку стула, рассеянно улыбалась. В этот вечер с Хэргал было что–то не так, но что именно — понять было сложно.

— А… если мне жарко, я могу выйти? — спросила Шазаль, толком не зная, у кого именно следует спрашивать разрешения.

— Конечно, иди, — ответила Хэргал. — Вон там есть балкон, подыши воздухом. Я знаю, что тебе непривычно.

Поскольку Китарлис не возражал, Шазаль, подобрав подол платья, встала и поспешно зашагала в указанном направлении. Действительно, за толстой портьерой скрывалась большая дверь, целиком состоящая из чего–то тонкого и прозрачного. Так что, находясь по эту сторону, можно было видеть, что находится снаружи.

Только убедившись, что полукруглый балкон пуст, Шазаль толкнула дверь и, пройдя вперед, устало облокотилась о каменные перила.

Перед ее глазами расстилались бескрайние просторы, а сверху нависало потемневшее к вечеру небо. Были хорошо видны дороги, расходящиеся от замка в разных направлениях, рощицы, озера и городок на горизонте.