— Здравствуйте. Вы меня помните? — обратился Ромка к девушке.

— Конечно, — улыбнулась она.

— Меня Рома зовут, — на всякий случай сообщил мальчишка, подумав, что, возможно, ему еще не раз в будущем придется иметь с ней дело. — А помните, как я здесь мамины документы нашел на позапрошлой неделе? А вы еще мне сказали, что их именно вам сначала хотели отдать. Вы случайно не можете мне описать человека, который их сюда принес?

— Извини, но здесь столько народу каждый день бывает. К тому же я к нему не приглядывалась.

— Но хоть что-нибудь вы можете вспомнить? Какой он был? Низкий или высокий, молодой или старый? Глаза у него какие были?

Девушка задумалась.

— Лет ему, наверное, под сорок или больше. Нет, больше ничего не помню.

— И никаких особых примет? Как он одет-то был?

— Погоди, он в плаще, по-моему, был. С капюшоном. Погода тогда была ветреная, снег сыпал. Это я хорошо помню.

Ромка насторожился.

— В плаще? Длинном? Зеленоватом?

— Кажется. Да зачем он тебе нужен-то, раз документы нашлись? — удивилась девушка.

— А я его поблагодарить хотел, — ответил мальчишка.

Дома Ромка принялся терпеливо ждать маму. При этом он снова ничего не делал, даже Ломброзо не читал и ноги в ледяную воду не окунал, а просто слонялся по комнате. Попка, ухватившись коготками за прутья клетки, высунул наружу голову и громко защелкал клювом, удивляясь невниманию своего друга.

«Ты что, не видишь, что я хочу полетать?» — говорил он всем своим видом.

Ромка видел. Но сейчас ему было не до Попки. Он дернул сестру за руку:

— Ну как нам припереть к стенке этого Семена? Почему я один должен думать?

«Ты же у нас гений», — хотела сказать ему Лешка, а сама виновато ответила: — Я тоже думаю. Но пока не знаю, как.

Ромка все-таки разложил на столе учебники, но не стал их открывать, а полистал Ломброзо. Затем захлопнул книжку и снова вскочил:

— Ведь почти все нам уже известно. Главаря мы вычислили. А помнишь, у Николая Никитовича его заместитель, Кирилл, тоже бандитом был? Среди них, заместителей этих, эпидемия преступности, что ли? И почему мы не можем доказать, что он — это он? Ну как, как это сделать?

Послышался негромкий шум лифта, и Лешкин Дик, не сходя с места, быстро замахал хвостом. Ромка выскочил в прихожую и, лишь только Валерия Михайловна переступила порог, принялся снимать с нее дубленку. Затем он подвинул к ней маленькую скамеечку, чтобы ей было удобно снимать сапоги, и подал тапочки.

— Рома, с тобой ничего не случилось? — поразилась мама. — С чего бы это такие знаки внимания? А, поняла. Тебе от меня что-то нужно. Говори, что именно?

— Ничего мне от тебя не надо. Я же понимаю, как ты устала, — ответил благовоспитанный сын. — Надеюсь, на этот раз у тебя ничего не пропало? Ты проверь.

Валерия Михайловна на всякий случай открыла свой портфель и быстро просмотрела его содержимое.

— Фу! — с облегчением вздохнула она. — Зачем ты меня пугаешь?

— Я не пугаю, я просто так спросил, на всякий случай. Ведь так один раз у тебя уже было. А ты, кстати, не можешь вспомнить, кого именно ты в «Студии М» встретила в тот самый день, когда у тебя паспорт и все остальное пропало? Может быть, ты все-таки именно там свои документы обронила? А те, ну, кто там был, не смогли тебя догнать, и им пришлось их в магазин нести?

— Глупости не говори. Они бы мне их тут же отдали, а не ехали бы со мной почти до самого дома.

— Все равно вспомни, кто там был. Интересно же. Ты, кстати, открывала там свой портфель?

— Я же говорила, что нет. Хотя…

— Что? — вытянул шею Ромка.

— Я его всего лишь приоткрыла, хотела вынуть очки, а затем передумала.

— А потом что?

— Ну не могу же я помнить весь тот день поминутно. Это ведь давно было. В общем, я портфель на стул поставила и стала набойку искать… А в чем дело-то?

— Я же сказал, что мне просто интересно. Трудно рассказать, что ли? Почему ты вообще туда без звонка пошла, когда Петр Леонидович по сто раз всегда предупреждает, что ему предварительно звонить надо?

— Я, кажется, уже говорила, что у меня оказия вышла. Встретила своего знакомого, Михаила Ивановича, майора милиции, не помнишь его? Это муж моей подруги, Лидии Георгиевны. Давно их обоих не видела. Хотелось с ним поговорить, о Лиде расспросить, узнать, как у нее дела. А он куда-то спешил, ну, вот я в его машину и села, поскольку он по Садовому кольцу ехал.

— В ментовскую машину? — уточнил Ромка. — В «уазик»?

— Ну да, в милицейскую. Потом мы в пробке застряли минут на двадцать, причем так прочно, что даже он не смог из нее выбраться: какой-то джип напрочь дорогу загородил. Но зато и наболтались с ним от всей души.

— А потом он тебя к тому самому дому подвез, где «Студия М» находится?

— Ну конечно.

— А потом?

— Потом — суп с котом. Он по своим делам поехал, а я в эту злосчастную фирму пошла, и там не только рекламу не получила, но и чуть каблук не сломала. Стала набойку искать, но она слишком далеко отлетела, я так ее и не нашла.

— А кто там был?

— По-моему, заместитель Петра Леонидовича, хмурый такой мужчина. Он мне сказал, что директор его не уполномочивал вести подобные переговоры. Потом еще какой-то хромой человек из какой-то комнатки появился. Да, я еще один смешной эпизод сейчас вспомнила. Представляете, вместо двери я хотела в шкаф выйти.

— Как это? — удивилась Лешка.

— Очень просто. Там вдоль стены, где вход, у них шкафы встроены, и легко спутать, где какие двери. Вот я их и перепутала, вместо выхода направилась прямо в шкаф.

— И что?

— Да ничего. Смутилась, извинилась и ушла. Надо было сразу очки надеть, тогда ничего такого бы не случилось, может быть, и набойку бы нашла. — Мама покачала головой. — Совсем не учусь на собственных ошибках. Со мной уже однажды такое было, в одной строительной организации. Там я, распрощавшись с управляющим, тоже вместо выхода стала в шкаф рваться, но он, к счастью, заперт был.

— А в том шкафу что было, который в «Студии М»? — не отставал Ромка.

— Документы, наверное. Ящики всякие. Представь себе, что у меня не было времени их разглядывать. — Валерия Михайловна встала и пошла на кухню. — Все обошлось — и слава богу.

— Действительно, — согласился Ромка. Он вернулся в комнату и, усевшись на Лешкином диване, поманил к себе сестру.

— Вот ты как думаешь, зачем он у мамы паспорт своровал?

— И зачем же?

— А затем. Решил проверить, кто она такая.

— Зачем ему ее было проверять?