— До этого музыки еще нет. Есть далекий эпизод, который я написал очень давно.

— Постой, — удивилась Роза, — ты ведь всегда писал целые гармонизированные куски.

— Что значит гармонизированные?

Роза с удивлением смотрела на Илью. Он что не понимает? Всегда понимал, а сейчас для него кажутся странными ее слова?

— Илья, я что-то не врублюсь. Ты избрал другие принципы сочинительства? Но так ведь сложно будет потом соединять, наращивать в одну ткань. Наверное, потому тебе и не удается этот кусок, что ты его очень далеко отогнал от темы.

Образ со льдинами продолжал жить в голове Розы.

— Что ты такое, Роза, говоришь! Я всегда так писал. Разбрасывал музыкальные фразы, а потом их соединял.

Что это с Ильей? Он никогда не обращался к ней на «ты», всегда Роза Алексеевна. Да и сегодня, кажется, в начале разговора так и было.

Она хотела сделать замечание, но вовремя остановилась. В конце концов, она и с Клавой, сверстницей Ильи, на «ты». Причем сама и попросила Клаву об этом.

Может быть, Илья это слышал и решил, что и ему так удобней. Но для этого не мешало бы спросить Розу. Она пока не давала согласия общаться с ним на таком интимном уровне. Одно дело с девочкой, а другое с юношей.

«Ты» придает сразу иной оттенок отношениям, которые больше становятся отношениями между мужчиной и женщиной. Хотела ли она этого? Вдруг Роза поняла, что хотела. Ее невольно потянуло к Илье, и она даже захотела его поцеловать.

Господи, что это, воскликнула она про себя? Зачем это? Еще чего не хватало. Но тут она вспомнила, что уже увлекалась Ильей. Правда, свое увлечение она перевела на любовь преподавателя к таланту, а не к личности. А это огромная разница. Не пристало ей, молодой женщине, такое себе позволять.

Но она ничего не могла сделать с собой, она чувствовала именно женскую тягу к этому еще совсем мальчику. Внешне мальчику, а, чувствовала ее плоть, по — настоящему ее тянет к мужчине. Откуда он в нем взялся?

И Илья смотрел на нее совсем другими глазами. В них была даже какая — то наглость, уверенность в собственной победе. Она это и спиной чувствовала.

— Ты мне вот что лучше скажи, — обратилась она, поворачиваясь к Илье, — ты по прежнему увлечен Клавой? Она уезжает на гастроли, и надолго. Скучать не будешь?

— Это гитаристка, девушка, с которой мы в зоопарке познакомились?

— Да — гитаристка. Но вы познакомились не в зоопарке. Это я вас водила туда, потому что ты как — то срочно влюбился в нее и захотел с ней встретиться именно среди зверюшек. Что это на тебя тогда нашло?

— Помню. Мне она не очень понравилась. Она еще совсем ребенок и заносчивая?

Роза чуть не рассмеялась. Кто бы говорил.

— Мне больше нравишься ты, — сказал Илья. — Ты взрослая женщина, многое знаешь, чего я не знаю. А мне уже давно полагается это знать.

Для моего же блага, потому что музыку должен писать зрелый и плотски удовлетворенный человек. Моя юношеская музыка закончилась, я это чувствую. Я уже взрослый, хотя мне и не так много лет.

— Тебе уже достаточно лет, ты и паспорт получил. Но разве в этом дело? — сказала Роза. — Ты намекаешь на что? Чтобы я тебя сделала мужчиной?

Роза едва не поперхнулась последним словом. Что она говорит? Перед кем? Что это вообще такое? Она себя никогда так не чувствовала перед Ильей. Как он быстро изменился, боже, что происходит!

Роза встала, ей было невмоготу сидеть перед Ильей. Она подошла к юному композитору, как будто кто — то вел ее за руку. И даже не сопротивлялась.

— Ты хочешь со мной секса?

— Да, — сказал Илья. — Недавно я прочитал, что раньше матери водили специально к женщинам своих созревших сыновей, чтобы они не занимались онанизмом и привыкали к женщинам.

Но у нас такого ведь нет, а отец мой, да он полный дурак. Его интересует только, чтобы я вышел на большую сцену, стал знаменитым, а он будет ездить со мной по странам и позировать перед фотографами. А я не хочу этого.

У меня уже давно своя жизнь, и мне давно пора познакомиться с женщиной, а не девушкой Клавой. Я там, в зоопарке, и понял это. Я прошел эту стадию любви, мне ее уже мало. А у Клавы все еще детское, и она ничему меня не научит. А меня надо учить, ты ведь педагог, и ты мне очень нравишься.

В зоопарке я и понял это, что лучше тебя сейчас у меня женщины нет. Поэтому я и решил побеспокоиться о себе, как беспокоились раньше матери о своих сыновьях. К тому же, мы хорошо знакомы, и если будет ребеночек, я не отрекусь от него.

Роза снова села. У нее живот внизу заболел от похоти. Она также хотела этого мальчишку, и теперь в этом призналась себе. Развратница, кричала внутри нее пожилая женщина, а молодая женщина спокойно улыбалась и говорила, что это всего лишь помощь утопающему и, может быть, помощь всему человечеству, потому что, познав ее, гениальный Илья, обогатит свой мир чувств и воплотит их в музыку.

Неспроста поэты, художники, писатели, композиторы и прочий творческий люд страдали избыточной, просто — таки дьявольской силой. И чтобы спастись от нее, чтобы убавить давление, они бросались в самые разные области разрешения своего животного существования. Иначе можно просто пропасть. На почве затвердения выхода спермы всякое происходит, в том числе и умопомешательство.

Им женщина нужна не для семьи, а для работы, прежде всего.

Может быть, таким образом она спасет гения? И станет для Ильи его музой. Ведь кто такая муза? Известные художники шлялись по проституткам, композиторы меняли партнерш едва ли не каждый день. А что говорить о певцах, актерах, которые специально и женятся по десять раз, чтобы законно удовлетворить свое сексуальное любопытство? Что же в этом плохого?

Она подошла к Илье вплотную, дотронулась до него грудью, чуточку толкнула его передком. Лицо юноши напряглось, Роза видела, как сила росла в нем, и он готов был схватить ее и унести… Роза оглянулась, на рояль, что ли? Нет, так нельзя. Пожилая женщина в ней все — таки победила.

Она оттолкнулась от Ильи, почувствовав его молодой крепкий корень.

— Мне надо подумать. Все это так неожиданно, что я даже не могу понять, снится ли мне это, или наяву.

— Наяву, Роза, я тебя прошу. Сейчас, немедленно сделаем это. все буду выполнять, как ты захочешь.

— Ты с ума сошел! — сказала Роза согласительным женским голосом, предупреждая всякие неприятности. При этом она глазами указала на дверь.

— Мы в школе. Этого здесь делать нельзя. Да и ты, и я должны остынуть. Это серьезный шаг в жизни. К тому уже у меня есть любовник… И не один.

— Не один! — эхом донесся вздох Ильи. — Я не буду к ним ревновать.

— Если я соглашусь иметь сексуальную связь с тобой, тогда всех остальных придется разогнать.

— Роза!