Что называется, дорвался девственник до женского тела. Лишь к утру домой приполз. Мама была в шоке, отец бурчал, но не сильно. Меня считали взрослым и позволяли некоторые вольности.

И в прошлой жизни-то я не искушенный был, всё демоны да демоны. Сам не рвался уложить никого в постель, а всем, кто на меня клал глаз, сразу отказывал. Только Сербину не одну сотню раз заставал под своим походным одеялом. Заставал и тут же прогонял. Здесь меня отпустило немного. Решил наконец и для себя пожить. Смог оглядеться, увидеть красоток. Плюс половое созревание прохожу по новой.

– Неважно выглядишь, – замечает красноволосая Вика на перемене. – Заболел?

– Массаж не переносится, – безапелляционно заявляю. – Оденься поэротичнее и приходи.

– Да при чем тут это! – вспыхивает красотка. – Вот ты пошляк, Бесонов! И твоя ставка в споре тоже пошлая.

– То есть целовать твои туфли при всех – приличная ставка? – хмыкаю. – А массаж – это пошло. Ну да, ну да.

– Могу ведь тебя и на бой за оскорбление вызвать, – осторожно замечает девушка.

– Во-первых, ты проиграешь.

– Знаю уж, – бурчит она, сразу затухая. Видела на вечеринке, как Буйного уделал. – Но и плевать. Главное, сам факт.

– Во-вторых, я откажусь. С девушками не дерусь.

– Как откажешься? Это же позор! – восклицает она, приподнявшись со стула.

Опускаю взгляд. Юбка одноклассницы задралась, чуть обнажив голую кожу над чулками. Немного поднять выше – откроется начало ягодиц.

Девушка чуть зарделась. Чувствует, как обласкиваю взглядом ее аппетитные выпуклости, но не садится, не поправляет форму. Продолжает стоять, немного выгнув поясницу. Даже немного в мою сторону попу сдвинула. Почему, интересно?

– Мне плевать на позор, – пожимаю плечами. – Главное, чтобы мои родные и близкие были живы, здоровы и счастливы.

– А близкие – это княжна Настьева? – хмыкает Вика.

– Считай, что мы расстались, – ухмыляюсь. – Так что у тебя есть все шансы – подумай.

К моему удивлению, красноволосая не язвит, не подначивает. Кусает губу и кивает:

– Хорошо.

А потом срывается с места и уносится из класса.

– Ученик Бесонов, – в дверях, едва не столкнувшись с девушкой, возникает дежурный школы. – В зале встреч тебя ждет дядя. Поторопись вернуться до конца перемены.

– М… ладно.

Дядя? У меня разве есть дядя?

В зале для встреч стоит мужчина. Плечи расслаблены, руки сунуты в карманы. Когда вхожу, на меня не оборачивается. С хищной улыбкой глядит в окно на школьниц, идущих по газону в коротких юбках.

– Красота! – восхищенно причмокивает. – Повезло тебе учиться вместе с такими куколками, пацан. Хотя как посмотреть – вряд ли знатные барышни простолюдину дадут. Яйца дымятся, поди? Или же кто-нибудь из цац все же ножки раздвинул?

Поворачивается. Взгляд у мужика острый, как скальпель, глаза настоящего убийцы, но меня больше волнует его циркуляция живы. Упорядоченная, каждый поток в своем русле бежит, без резких вспрысков. Точно Кмет, и не только что вылупившийся из яйца, как Буйный. Опытный головорез с десятком припасенных техник как минимум.

– Кто прислал? – вкрадчиво спрашиваю.

Либо Сербина, либо мажор. Лучше бы второй. Уверен, у ангелов хватит ресурсов завалить меня, если найдут и постараются как следуют.

– Зря ты Борю обидел, пацан, – отвечают мне. – Причем дважды.

Выдыхаю с облегчением. Это не укрывается от мужика.

– Что, не только Боре поднасрал? – щелкает языком. – Но зря радуешься. Знаешь, я бы тебе уже шею свернул, если б не одно «но».

– Лицей, – киваю понимающе. Сам бы давно ему оба колена переломил, но в стенах альма-матер «низзяя».

– Охрана неплохая здесь, – соглашается Кмет. – Плюс с дворянами связываться себе дороже. Не их полета мы птицы. Но это не спасет твою шкуру, не надейся. Меня Маклаудом не просто так зовут. Сейчас мы с тобой выйдем отсюда, пересечем ворота, сядем в машину. Через пять минут тебя – переломанного вдоль и поперек, конечно, – подберут на дороге. Будешь послушным – за покладистость даже «скорую» вызову. Нет, захочешь под крылышком дворян отсидеться – достанется твоей маме с папой. Усек?

– Сейчас не выйдет, – вздыхаю. – С уроков не отпустят так просто. Вопросы у нашего куратора появятся, шумиха начнется. Оно тебе надо? Давай лучше вечером в районе семи приеду, куда скажешь? Попробую отпроситься.

Мужик задумывается, подозрительно зыркая на меня. Я будто бы не выдерживаю его жесткий взгляд, опускаю голову. Надо достоверно отыгрывать роль талантливого, но все же подростка. А куда шкету рыпаться против прожженного бандюги?

Маклауд протягивает мне визитку с рисунком кикбоксера. Клуб единоборств «Скала».

– Хорошо, пацан. Туда езжай. Надумаешь кинуть – выдеру твою мамку до поросячьего визга, а отцу яйца отрежу и в глотку ему засуну. У тебя вроде сестренка еще есть? Люблю молоденьких, – он снова бросает взгляд в окно – на группку смеющихся учениц.

С трудом сдерживаюсь, чтобы не разломить гаду трахею. Всего один удар ребром ладони в кадык – и одной скотиной станет меньше в этом прекрасном мире, я сделаю его еще лучше. Зато возникнут проблемы у меня. За убийство здесь сажают.

– Приеду, – отвечаю хрипло. Горло мне дерет ярость, но Маклауд принимает ее за страх.

– Молодца, – кивает. – Что ж, пойду я, а ты учись хорошо. Даст Сварог, не в последний день.

Головорез шагает на выход, я же направляюсь к кабинету учебного куратора. Стучусь в дверь и вхожу.

– Да? – Элла отрывает взгляд от бумаг и краснеет. – Артем?

– Отпустите меня на один вечер, госпожа куратор, – без улыбки прошу. – У дяди день рождения. Надо заскочить, подарок вручить.

Девушка внимательно изучает меня.

– Что с тобой? Твой взгляд сейчас во мне дыру прожжет, – она смахивает прядь с лица длинными пальцами. – Все хорошо? Опять дворяне разозлили? Плюнь на них… Или тебе тяжело из-за вчерашнего? Не стоило нам…

Ее лицо виновато вспыхивает, совсем как у напортачившей в постели девчонки. А вчера была тигрицей, ненасытной, жадной и жаркой. Никаких опасений и заминок в быстрых движениях, только страсть и азарт.

– Прекрати, – обрываю на корню ее сомнения. – Стоило и еще не раз стоит, – ко мне возвращается настроение, и нагло лыблюсь. – Так отпустите, госпожа куратор?

Она облегченно выдыхает. И задумывается.

– Вообще не положено отпускать учеников посреди недели, – качает головой Элла. – Ну раз у тебя такие большие связи, ученик Бесонов, – подмигивает она неожиданно. – Так и быть. В одиннадцать чтоб был в комнате, – говорит серьезным тоном.