– Восемь… семь… Двигаетесь все быстрее и быстрее. Шесть… пять… Стены начинают светлеть, вы двигаетесь все быстрее и быстрее.

Шаги звучали все громче и громче, эхо раскатистым глухим стуком разносило их по туннелю.

– Четыре… три… Стены почти белые, вы видите выход. Яркий ослепительный свет застилает вам глаза. Два. Вы видите перед собой выход. Один. Вы снаружи, Геннадий! Вам комфортно, и вы в безопасности. Вы окружены ярким светом. Он обволакивает вас, исцеляет и делает невесомым. Этот свет приближает вас в самый последний день вашей жизни. Вы слышите меня?

– Да, – глухим голосом ответил Геннадий.

– Скажите мне, сейчас ночь или день?

Геннадий пребывал в белоснежном потоке. После слов доктора он огляделся по сторонам и заметил, что яркий обволакивающий свет рассеивается, и перед ним расстилается большая поляна, окруженная лесом.

– День, – ответил Геннадий доктору.

– Где вы находитесь?

Геннадий видит, что на поляне стоит небольшой домик. Он сразу понимает, что это домик Еремея, старшего брата его отца, которого он изредка навещает. Еремей живет в уединении в лесу.

– Я пришел к дядьке.

– Хорошо, а как вас зовут?

– Глеб.

– Расскажите, что вы делаете?

Дверь дома открывается, и ему навстречу выходит Еремей. Он тяжело переступает порог, опираясь на деревянный посох. В своих руках Глеб видит корзину с едой.

– Я доставил дядьке гостинцев, – ответил он доктору.

– Хорошо. Что вы делаете дальше?

Еремей улыбается Глебу и зовет его в дом. Наперерез Глебу выскакивает рыжий кот, начинает тереться об ноги и громко мяукать. Глеб раскладывает на столе пироги и сладкие булки, говорит, что это мать вчера пекла к празднику.

– Я отдаю ему еду.

– Так, отдаете еду, что дальше?

Еремей показывает Глебу на новые лапти и просит передать матери. Глеб переминается с ноги на ногу. Геннадий чувствует, что Глеб пришел не просто так, он хочет попрощаться. Говорит Еремею, что уезжает обратно на стройку. Он до последнего решил скрывать связь с Евдокией.

– Я прощаюсь с дядькой. Говорю ему, что отбываю на Транссиб. Он говорит, что уже слаб, и, наверное, мы уже не свидимся.

Глеб подбадривает старика, но нутром понимает, что они действительно больше не увидятся. Они обнимаются на прощанье, и Глеб, стерев скупую слезу, выходит из избы.

– Я ухожу от него и возвращаюсь лесом домой.

– Хорошо. Возвращаетесь домой.

Узкая тропинка ведет его к селу. Начинает темнеть, и Глеб ускорят шаг. Он шел, погруженный в мысли о своем близком отъезде с Евдокией, и на его сердце было тепло от того, что у него должен скоро родиться ребенок. Он улыбается, представляя, как возьмет ребенка на руки и услышит его смех. Вспоминая последнюю встречу с Евдокией, он увидел перед собой амбар, в котором они встречались. Он вспомнил, как гладил ее лицо и приговаривал: «Сначала нянька, потом лялька». Он был уверен, что первой родится девочка – помощница по хозяйству для матери.

Рядом хрустнула ветка, он резко повернулся и крикнул: «Кто здесь?!» Из-за дерева выглянула голова Егора, и у Глеба от тревоги учащенно забилось сердце.

– Здесь Егор. Он поджидает меня, – сказал Геннадий доктору.

Егор подошел к Глебу, в руках блеснул нож с длинным лезвием. У Глеба от ужаса перехватило дыхание, он судорожно ищет на земле предмет, которым можно было бы защититься, но ничего не находит. Егор наступает, глаза его полны гнева, отвратительная гримаса застыла на его лице. Он делает обманное движение, Глеб пытается защититься, но Егор резко нападает с другой стороны, вонзает нож между ребрами и тут же отскакивает в сторону.

Геннадий вздрогнул, и доктор тут же спросил:

– Что случилось?

– Он ударил меня ножом, – ответил Геннадий, затаив дыхание, протяжно вздохнул и тихо добавил: – Вот, кажется, и все.

Эти же слова Глеб сказал, когда увидел нож в своем боку. Он судорожно схватился за нож, покачнулся, но устоял на ногах. Затем, собрав все силы, с мучительным стоном выдернул нож. Струя крови хлынула на одежду. Зажав окровавленный нож в руке, он двинулся на Егора, но в этот момент сзади его настиг мощный удар по голове.

– Опишите, что вы видите? – спросил доктор.

– Кто-то ударил меня по голове. Я упал.

В следующий момент он видит, как Егор поднимает с земли нож и прячет за пазуху. Его напарник обходит Глеба и со всей силы пинает его в бок несколько раз, брызги крови попадают ему на сапоги. Глеб узнает убийцу – это Гришка из соседнего села, он недавно вышел из тюрьмы. Глеб понимает, что живым его не оставят. Егор плюет ему в лицо, его напарник кричит:

– Паскудой ты, Глебушка, оказался, паскудой!

Глаза закрываются, и Глеб проваливается в темноту.

– Я умер, – тихо говорит Геннадий доктору.

– Где вы сейчас находитесь? – поинтересовался Краузе.

Геннадий видит себя парящим над лесом, его тело в невесомости. Луна освещает макушки деревьев. Внизу в траве распластано тело Глеба. Его оттащили от тропинки на несколько метров. Накрапывает дождь, струйки крови стекают с тропинки на траву. К утру не остается никаких следов кровавой схватки.

– Я вижу себя сверху. Вокруг ни единой души.

– Когда ваше тело нашли?

– На третий день. Тело было объедено животными. Меня опознали по вещам. Никто и не заподозрил, что я погиб от руки человека.

– Кто же был сообщником Егора? Кто ударил вас по голове?

– Это Гришка, он неделю как вернулся из Зерентуйской тюрьмы.

Ответ на главный вопрос доктор получил: Глеб не искал Евдокию, потому что был убит Егором и его сообщником в ночь перед отъездом.

Доктор Краузе вывел пациента из гипноза и, когда Геннадий пришел в себя, спросил:

– Как вы себя чувствуете?

– Нормально, – пробасил Геннадий.

– Вы помните, в какой бок вас ударили ножом?

Вместо ответа Геннадий поднял рубашку и показал доктору левый бок. Краузе улыбнулся и сказал:

– Я так и думал.

Между девятым и десятым ребром доктор увидел узкое продольное родимое пятно красного цвета.

– У меня частенько на непогоду ноет левый бок, я думал, застудился на стройке, но теперь понимаю, из-за чего это.

– Вам и вашей жене нужно понять, что вам дали второй шанс на счастье. Но, как подсказывает мой опыт, Егор должен был воплотиться с вами в одно время. Но вот в кого, можете почувствовать только вы с женой.

– Даже предположить не могу, кто это может быть, – недовольно буркнул Геннадий. От одной мысли, что его убийца где-то рядом, ему стало не по себе.