— Вообще-то, я пришел сюда, чтобы встретиться с доктором Редвинг.

— У нее сейчас пациент, но я думаю, она скоро освободится.

— Благодарю вас.

Пюнда не оскорбила враждебность девушки, но Фрейзеру показалось, что сыщик смотрит на нее скорее с сочувствием.

— Вынужден вас предупредить, — продолжил Пюнд, — что мне необходимо будет поговорить с Робертом.

— Почему?

— Потому что Мэри Блэкистон была его матерью. Нельзя исключить, что он мог счесть сэра Магнуса частично ответственным за ее смерть, и уже один этот факт предоставляет ему мотив для убийства.

— Месть? Очень сильно сомневаюсь.

— В любом случае он прежде жил в Пай-Холле, и между ним и сэром Магнусом существовали взаимоотношения, в которых мне необходимо разобраться. Я сообщаю вам об этом, потому как мне пришло в голову, что вы захотите присутствовать при нашем разговоре.

Джой кивнула:

— Где вы хотите с ним увидеться? И когда?

— Допустим, мог бы он прийти ко мне в гостиницу, когда ему будет удобно? Я остановился в «Гербе королевы».

— Я приведу его, когда он закончит работать.

— Спасибо.

Дверь кабинета доктора Редвинг открылась, и вышел Джефф Уивер, держащий за руку маленького мальчика в коротких штанишках и школьной курточке. Дождавшись, когда они уйдут, Джой подошла к двери на другом конце своей комнаты.

— Я сообщу доктору Редвинг, что вы здесь, — сказала она и скрылась за дверью.

Именно этого шанса ждал Пюнд. По его сигналу Фрейзер выхватил из кармана пиджака лист бумаги, перегнулся в окошко и вставил его вверх ногами в пишущую машинку. Нажав наугад несколько клавиш, Джеймс вытащил лист и передал Пюнду. Осмотрев буквы, сыщик удовлетворенно кивнул и вернул бумагу помощнику.

— Та же самая? — спросил Фрейзер.

— Именно.

Джой Сандерлинг вернулась к регистрационному столу.

— Можете войти, — сказала она. — Доктор Редвинг свободна до одиннадцати.

— Благодарю вас, — промолвил Пюнд, потом спросил как бы невзначай: — А вы одна пользуетесь этим кабинетом, мисс Сандерлинг?

— Доктор Редвинг заходит сюда время от времени, но больше никто, — ответила Джой.

— Вы совершенно уверены в этом? Ни у кого нет доступа к этому аппарату? — Он указал на пишущую машинку.

— А почему вы спрашиваете? — Не дождавшись от Пюнда ответа, она продолжила: — Никто не заходит сюда, кроме миссис Уивер. Это мать того малыша, который только что ушел. Она убирается в лечебнице два раза в неделю. Но я сильно сомневаюсь, что она могла бы воспользоваться пишущей машинкой, и уж тем более без разрешения.

— Раз уж я здесь, позвольте узнать ваше мнение по поводу новых домов, которые сэр Магнус намеревался тут построить. Он планировал вырубить лес, известный как Дингл-Делл...

— Думаете, его поэтому убили? Боюсь, вы плохо разбираетесь в английской деревне, мистер Пюнд. Это была дурацкая идея. Саксби-на-Эйвоне не нужны новые дома, и найдется множество мест, более удобных для застройки. Мне ненавистна мысль о том, что будут вырубать деревья, и почти все в деревне придерживаются того же мнения. Но никто не убил бы сэра Магнуса за это. Самое большое, что недовольные могли сделать, — это написать в местную газету или поворчать в пабе.

— Возможно, строительство не состоится теперь, когда некому надзирать за ним? — высказал предположение Пюнд.

— Такое не исключено.

Узнав, что хотел, Пюнд улыбнулся и двинулся к двери в кабинет. Фрейзер, сложив листок бумаги пополам, сунул его в карман и пошел следом.

3

Кабинет был маленьким и квадратным и настолько соответствовал расхожим представлениям о больничном помещении, что мог показаться воплощением карикатуры из одного из старых номеров «Панча», валявшихся на столике. Мебель состояла из стоящего посередине старинного стола с двумя стульями напротив, деревянного каталожного шкафчика и полки, заставленной книгами по медицине. Справа занавеской была отгорожена комнатушка с еще одним стулом и кушеткой. На крючке висел белый халат. Единственным неожиданным элементом оказалась картина маслом, на которой был изображен прислонившийся к стене темноволосый мальчик. Работа явно принадлежала любителю, но Фрейзер, изучавший искусство в Оксфорде, отметил, что она совсем не плоха.

Сама доктор Редвинг сидела с прямой спиной и делала записи в лежащей перед ней раскрытой папке, она оставляла впечатление довольно строгой женщины лет пятидесяти с небольшим. Все в ней было каким-то угловатым: прямая линия плеч, острые скулы, подбородок. Ее портрет можно было начертить с помощью линейки. Но, предлагая двум гостям присесть, она держалась довольно любезно. Закончив писать, доктор навернула колпачок на ручку и улыбнулась.

— Джой сказала, что вы работаете с полицией.

— Мы действуем в качестве частных лиц, — пояснил Пюнд. — Но верно и то, что мы работаем совместно с полицией и в данный момент помогаем инспектору Чаббу. Меня зовут Аттикус Пюнд. А это мой помощник Джеймс Фрейзер.

— Я слышала о вас, мистер Пюнд. Как понимаю, вы очень умны. Надеюсь, вы докопаетесь до сути. Ужасно, когда такое приключается в маленькой деревне, да еще так скоро после кончины бедняжки Мэри... Честное слово, не знаю даже, что сказать.

— Насколько мне известно, вы с миссис Блэкистон были подругами?

— Ну это сильно сказано. Однако да, виделись мы довольно часто. Мне кажется, люди недооценивали ее. Это была очень умная женщина. Жизнь она прожила трудную: потеряла одного ребенка и в одиночку растила другого. Но Мэри отлично справлялась и помогала многим жителям деревни.

— И это вы нашли ее после несчастного случая.

— На самом деле это был Брент, смотритель парка в Пай-Холле. — Эмилия прикусила язык. — Но, насколько я понимаю, вы пришли поговорить со мной про сэра Магнуса.

— Меня интересуют оба случая, доктор Редвинг.

— Ну так вот. Брент позвонил мне из конюшни. Он увидел через окно Мэри, лежащую в холле, и заподозрил неладное.

— Он не вошел внутрь?

— У него не было ключа. В конечном итоге нам пришлось взломать заднюю дверь. Ключи Мэри торчали в замке с обратной стороны.

Женщина лежала у подножия лестницы, и выглядело все так, будто она споткнулась о шнур пылесоса, стоявшего наверху. У нее была сломана шея. Не думаю, что с момента смерти прошло много времени — когда я вошла, тело было еще теплым.

— Надо полагать, это оказалось тяжким ударом для вас, доктор Редвинг.

— Так и есть. Разумеется, я привыкла к смерти. Видела ее много раз. Но всегда труднее, когда умирает человек, которого ты знал лично. — Эмилия помолчала немного, в ее серьезных темных глазах чередой мелькали противоречивые мысли. Затем она приняла решение. — И было кое-что еще.