из тех, что могут тянуться долго, причем ни одна из сторон не идет на решительный шаг,— улыбнулся Корби и добавил: — Я только предполагаю.

— Вы совершенно правы. Мы были женаты четыре года, и это... мы заговорили о разводе только в последний год.

— Вы так и не помните, о чем именно хотели договорить с ней в четверг вечером?

— Честное слово, не помню.

— Значит, вы были очень рассержены.

— Нет, не был. Я просто знал, что необходимо довести раз­говор до конца, о чем бы мы там ни говорили.

Уолтер разом почувствовал, что все это смертельно ему надоело и выводит из себя. Подобное ощущение он пару раз испытал во время службы во флоте, когда ему приходилось голым долго ждать врача на очередном медицинском осмотре. И еще он чувствовал усталость, такую огромную, что нервы и те, каза­лось, уже омертвели и перестали реагировать, а сам он мог бы рухнуть на пол и тут же заснуть, вот только очень уж ему хотелось выбраться из этого здания.

— Еще один вопрос,— произнес лейтенант.— Мйе хотелось бы знать, не замечали ли вы каких-нибудь подозрительных типов, когда искали жену?

Уолтера воротило с души от улыбочки молодого человека.

— Я считаю, что жена с собой покончила. Нет, я нё видел ни­каких подозрительных типов.

— Вчера вы не были так уверены в том, что ваша жена с собой покончила.

Уолтер ничего не сказал.

Лейтенант Корби слез со стола.

— Вы не такой, как все. Людей большей частью ни за что не убедишь, что их жены, мужья или родственники — самоубий­цы. Они всегда требуют от полиции разыскать убийцу.

— При других обстоятельствах и я бы так себя вел,— ответил Уолтер.— Мне кажется, в таких случаях, как этот, самоубийство нельзя доказать на все сто процентов, или я ошибаюсь?

— Нет. Но мы можем исключить все другие предполо­жения

Корби улыбнулся и направился к двери, словно показывая, что допрос окончен, но, не дойдя пары шагов, обернулся.

Уолтеру хотелось знать, попадет ли в газеты информация о том, что он был на стоянке автобуса, но не хотелось, чтобы Корби подумал, будто он этого боится.

— Это последняя наша беседа? — спросил Уолтер.

— Надеюсь. Да, еще одно,— Корби вернулся к столу.— Вы случайно не слышали о другой похожей смерти, что произошла несколько месяцев назад? О женщине, которую обнаружили избитой и зарезанной недалеко от того места, где ее автобус останавливался в Территауне?

Уолтер был уверен, что у него на лице не дрогнул ни единый мускул.

— Нет, не слышал.

— Про женщину по фамилии Киммель? Хелен Киммель?

— Нет,— повторил Уолтер.

— Убийцу пока не нашли. Но ее-то определенно убили,— добавил Корби с приятной улыбкой.— Сходство между этими двумя случаями бросилось мне в глаза — все произошло во время недолгой стоянки автобуса.

Уолтер ничего не сказал. Он посмотрел прямо в голубые глаза Корби. Корби изобразил самую дружелюбную улыбку, на какую было способно его бледноватое живое лицо смышленого школь­ника. Но в этой улыбке не было никакого дружелюбия.

— Поэтому,— спросил Уолтер,— вы так заинтересовались этим делом?

Корби развел руками:

— Что вы, так я им не заинтересовался,— и добавил, внезап­но смутившись: — Это ведь в моем штате случилось. А другое дело вспомнилось мне потому, что его до сих пор не раскрыли. К тому же и случилось оно не так давно, в августе.

Корби распахнул перед Уолтером дверь:

— Большое спасибо, что приехали.

Уолтер все медлил.

— Вы пришли к какому-нибудь заключению? Вы убеждены в том, что моя жена с собой покончила?

— Мне не положено приходить к заключениям,— ответил Корби с очередным смешком.— Я не знаю даже, располагаем ли мы всеми фактами.

— Понимаю.

— Доброй ночи,— сказал Корби с низким поклоном.

— Доброй ночи,— произнес Уолтер.

В газеты это в любом случае попадет, решил Уолтер. У него было предчувствие, что Корби захочет сообщить во все редакции.

Уолтер обо всем рассказал Джону, соврав только в одном  из-за чего поехал следом за автобусом. Он объяснил, что хотел завер­шить с Кларой один разговор, который они начали перед тем.

— Чертовски не повезло,— заметил Джон своим низким голосом.— Это попадет в газеты?

— Не знаю, не спрашивал.

— Надо было спросить.

— Надо было много чего сделать.

— Они убеждены, что это самоубийство?

— Не думаю. По-моему, дела еще не закрыли — какие-то сомнения у них остаются.

Он не стал говорить Джону, как откровенно высказал Корби свои подозрения. Уолтер понимал, что Джон может проявить не меньше подозрительности — при желании. Он покосился на Джо­на; ему очень хотелось знать, о чем Джон думает в эту минуту. Но видел он только знакомый профиль, чуть нахмуренные брови, выступающую вперед нижнюю губу.

— В газеты может и не попасть, даже если ты и под подозре­нием,— заметил Джон.— Через несколько дней, глядишь, выяс­нится что-то определенное и будет доказано, было ли это убийство или самоубийство. Лично я считаю — самоубийство. Я бы не стал переживать из-за газет.

— О Господи, я ^переживаю совсем не из-за них!

— Тогда из-за чего?

— Вероятно, из-за позора, что меня поймали на лжи.

— Постарайся соснуть. До Нью-Йорка еще долго ехать.

Уолтеру не хотелось спать, однако он откинулся головой на спинку и через несколько минут задремал. Он проснулся, когда машина свернула. Они проезжали серый район товарных скла­дов — резервуары на сваях, завод по производству джина, сма­хивающий на больницу со стеклянным фасадом. Уолтеру пришло в голову, что он совершил глупейшую ошибку, встречая вопросы Корби так явно в штыки. В конце концов Корби всего лишь делает свое дело. Если они снова встретятся с Корби, он будет вести себя совсем по-другому.

— Куда направимся? — спросил Джон.— Ко мне или к тебе? А может, ты хочешь нынче ночью побыть один?

— Нет, один не хочу. Если не против, поедем ко мне. Хорошо бы ты у меня заночевал.

Джон заехал в свой гараж в Манхаттане за собственным автомобилем. Прежде чем вылезти из машины Уолтера, он сказал:

— Я думаю, Уолт, тебе нужно приготовиться к тому, что в га­зетах это все же появится. Если хочешь кому-нибудь сообщить до газет, следует заняться этим сегодня.

— Да,— согласился Уолтер. Сегодня он сообщит Элли, ре­шил он.

Глава 21

Они добрались до Бенедикта около одиннадцати вечера, но