Шрифт:
Интервал:
Закладка:
на своем посту сейчас. Он был слишком нестабилен, чтобы принимать решения за всю банду. Однажды он поймал меня на краже бумажника и повесил на мосту в центре Алестрии на целый день.
— Я могу прийти помочь? — предложил я, иногда ненавидя, что мне приходится торчать здесь, пока за этими стенами идет настоящая война между бандами.
— Нет, dolce drago, ты сосредоточься на своем образовании. Когда-нибудь ты станешь королем нашей семьи, но тебе нужно быть смышленым. Учись всему, чему можешь. La conoscenza è potere — знание — сила, это было правдой. Мы не недооценивали образование среди Оскуров. Если ты хочешь выиграть войну, ты должен быть умным, а не просто уличным бойцом.
Где-то рядом раздался скрип и я откинул простыню, чтобы проверить, не пробрался ли Габриэль, как тихий пук. Пусто. Мое сознание всегда играло со мной, когда я разговаривал с моей семьей. Я не хотел, чтобы кто-то из Братства затаился и подслушал, что я говорю. У меня был установлен пузырь глушения, но кто-нибудь из старших мог проскользнуть мимо него, если знал нужное заклинание.
— Мне нужно идти, мама. Хорошей тебе пробежки. Может быть, мы сможем вместе полетать под луной, когда я в следующий раз вернусь домой?
— Мне бы этого хотелось, бамбино. Ti amo (прим. пер.: Я люблю тебя).
Линия оборвалась и я вздохнул. Как Дракон, я не должен был позволять никому кататься на себе. Это был закон среди моего рода, но я нарушал его сотни раз со своей семьей. Я никогда не встречал командующего драконами, Лайонела Акрукса и полагал, что его не встретишь в таком городе, как Алестрия. Так что на хрен мне было подчиняться его правилам.
Однажды я отнес всех своих десятерых братьев и сестер на вершину горы Фейбл. Мама сказала, чтобы я перестал это делать, когда пойду в школу. Люди будут говорить. А разговоры приводили к слухам. Слухи приводили к лжи. Ложь привела к перерезанию горла. Но я никогда не встречал в Солярии других Драконов, так что, черт возьми, если бы я уважал их мнение. Большинство из них рождались в чистокровных семьях, которые отказывались спариваться с кем-либо вне своего Ордена. Мне это казалось довольно скучным, но я полагал, что это единственный способ обеспечить будущие поколения драконов, учитывая, насколько редким видом мы были. Они, вероятно, даже не подозревали о моем существовании, так почему же до них должны дойти слухи обо мне? Мне, в общем-то, было все равно, но мама была непреклонна, поэтому я перестал пускать кого-либо на свою спину.
Мне захотелось отлить, я вскочил и сократил расстояние до двери. Я открыл ее и по воле судьбы в комнату вошла Элис. Я широко улыбнулся, прислонившись плечом к дверному проему.
— Смотрите, кто это? Amore mio (прим. пер.: Любовь моя), — я схватился за сердце, как будто она действительно затронула его.
— Двигайся, Данте, — она помахала рукой, пытаясь заставить меня двигаться. Да, как будто это должно было сработать.
— Кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе, какая ты властная, carina? — я поднял бровь.
— Множество людей и по разным поводам. А теперь двигайся, — она шагнула в мое личное пространство, в ее взгляде была угроза, но я не боялся. Может быть, возбудился, но никогда не боялся. — Тебе не понравится то, что ты там найдешь, я только что дрочил на твою подушку.
— Ты шутишь, — прорычала она, показывая клыки.
Я ухмыльнулся. — Правда?
— Клянусь солнцем, Данте, если ты это сделал, я…
— Ты будешь делать мне ежедневные минеты, чтобы держать мое либидо под контролем? Договорились, — моя ухмылка расширилась и она хлопнула руками по моей груди, впустив в них поток воздуха, от которого я попятился назад. Я продолжал улыбаться, пока она бежала через комнату, забираясь на свою койку и осматривая свою подушку с безопасного расстояния.
Я фыркнул и она издала рык.
— Придурок, — она бросилась на койку, улегшись на свою не такую уж и упругую подушку.
— Мне не нужны неодушевленные предметы, чтобы возбудить меня, Элис. Кроме того, твоя подушка пахнет тобой. С какой бы стати я хотел, чтобы она была на моем члене? — пришло время поиграть в недотрогу.
Она не клюнула на сочного червячка, которого я подбрасывал и я поджал губы. Я снова двинулся к выходу, обнаружив Габриэля, стоящего там неизвестно сколько времени. Он был без рубашки, крылья прижаты к дверному проему, так что мой путь к выходу был основательно перекрыт. Он смотрел куда-то вдаль, очевидно, о чем-то размышляя.
— Габриэль, — огрызнулся я. — Уйди с дороги.
Никакого ответа. А мне уже всерьез захотелось в туалет.
Я щелкнул пальцами у него под носом, а он даже не моргнул: — Stronzo!
Я с силой рявкнул ему в лицо и он вытер плевок со щеки, все еще находясь в трансе.
Элис начала хихикать и на секунду я мог поклясться, что они вдвоем молча ополчились на меня.
К черту. Я не собираюсь терпеть это.
Электричество затрещало в моих венах. Мой позвоночник пульсировал от желания обернуться, но не здесь. Я не мог. Но я мог создать шторм, который пробил бы мальчика-птичку сквозь стену. Мне было все равно, будет ли он сопротивляться, он явно дразнил меня. А Данте Оскура не отступал от боя.
— Ты сам напросился, Габриэль, — я набрал воздуха в ладони, заряжая его искрящимся электричеством, когда ожила часть моего Дракона. — Я Данте Оскура, — прорычал я, отводя плечи назад. — A morte e ritorno!
Габриэль прошел мимо меня, его крыло пронеслось прямо над моим лицом. Когда я повернулся, чтобы взглянуть на него так, что у меня на виске вот-вот могла лопнуть вена, он уже сидел на своей койке, как гребаный орел.
— Пошел ты, Габриэль. Выебу тебя так сильно.
— Нет, спасибо, — спокойно сказал он и мои губы искривились от ярости.
Хихиканье Элис поднялось в воздухе и я нахмурился, выходя за дверь, чуть не сбив Лейни, когда она тоже направилась сюда. — Вы все появляетесь по расписанию, чтобы позлить меня? — огрызнулся я, проходя мимо нее, заставив ее на полсекунды отшатнуться к стене, прежде чем она поспешила в комнату.
Я направился в ванную и помочился с наибольшей злобой в своей жизни. Я знал, что на самом
