— Пойдемте со мной, Поппи, — взмолился он. — Мы поедем в Гретну. Мне больше нет дела до моего отца и наследства. Я не могу позволить, чтобы вы вышли замуж за это чудовище.

— Потому что вы любите меня? — спросила она полушепотом. — Или потому, что хотите спасти?

— И то и другое.

Гарри пристально наблюдал за ней, ловя каждый нюанс в выражении ее лица.

— Идите с ним, — вкрадчиво предложил он. — Если это то, чего вы хотите.

Его кажущееся смирение не обмануло Поппи. Гарри пойдет на все, чтобы получить желаемое, какие бы беды и боль он ни причинил. Он никогда ее не отпустит. Он всего лишь испытывает ее, из любопытства. Ему интересно, что она выберет.

Одно было ясно: они с Майклом никогда не будут счастливы вместе. Праведный гнев Майкла рано или поздно пройдет, и все причины, казавшиеся такими важными раньше, снова обретут былое значение. Он начнет сожалеть, что женился на ней. Он будет терзаться из-за скандала, лишения наследства и разрыва с отцом. И в конечном итоге все его претензии и обиды сосредоточатся на ней, Поппи.

Ей придется отказаться от Майкла. Это лучшее, что она может сделать для него.

Что касается ее интересов… похоже, все варианты одинаково плохи.

— На твоем месте я бы избавился от обоих идиотов, — заявил Лео. — Позволь мне отвезти тебя домой, в Гемпшир.

Поппи скривила губы в безнадежной улыбке.

— И что за жизнь я буду вести в Гемпшире после этого, Лео?

Последовало угрюмое молчание. Поппи переключила внимание на мисс Маркс, на лице которой отражалась мука. Они обменялись взглядами, и Поппи стало ясно, что компаньонка понимает ее незавидное положение лучше, чем мужчины. В подобных делах женщин судили более строго и предвзято, чем мужчин. Если она откажется от свадьбы, она никогда не выйдет замуж, никогда не будет иметь детей и никогда не будет принята в обществе. Ей ничего не остается, кроме как смириться с ситуацией.

Она решительно повернулась к Майклу.

— Вы должны уйти, — сказала она.

Его лицо исказилось.

— Поппи, я не могу потерять вас. Не может быть, чтобы вы…

— Уходите, — настойчиво произнесла она, взглянув на брата. — Лео, пожалуйста, проводи мисс Маркс к ее месту в церкви. Скоро начнется церемония венчания, И мне хотелось бы поговорить с мистером Ратледжем наедине.

Майкл недоверчиво уставился на нее.

— Поппи, вы не можете выйти за него замуж. Послушайте…

— Все кончено, Бейнинг, — негромко сказал Лео. — Вы сыграли не последнюю роль в этом чертовом деле. Позвольте моей сестре поступить так, как она считает нужным.

— Иисусе! — Майкл шагнул к двери, качнувшись, как пьяный.

Как Поппи ни хотелось утешить его, последовать за ним, заверить в своей любви, она не двинулась с места.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем все вышли, оставив ее наедине с Гарри Ратледжем.

Было ясно, что он ничуть не обескуражен тем фактом, что она теперь знает о нем почти все. Он не нуждался ни в прощении, ни в понимании. И ни о чем не сожалел.

Ей предстоит прожить всю жизнь, подумала Поппи, с человеком, которому она никогда не сможет доверять.

Выйти замуж за негодяя или остаться одинокой. Стать женой Гарри Ратледжа или служить примером бесчестья, чтобы матери одергивали своих детей, если те заговорят с ней, словно ее присутствие может замарать их невинность. Терпеть нескромные предложения от мужчин, считающих ее безнравственной или отчаявшейся. Вот ее будущее, если она не станет его женой.

— Ну? — тихо спросил Гарри. — Что вы решили?

Поппи чувствовала себя глупо, стоя в наряде невесты, с цветами и вуалью, символизирующими невинность и надежду, когда надежды не осталось. Ей хотелось сорвать с пальца обручальное кольцо и швырнуть ему в лицо. Ей хотелось скорчиться на полу, как шляпа, раздавленная чьей-то ногой. Ей хотелось послать за Амелией, чтобы та взяла дело в свои руки и позаботилась обо всем.

Но она давно не ребенок, чьей жизнью можно распоряжаться.

Она молчала, глядя в глаза Гарри, в которых читалась насмешливая уверенность. Он не сомневался, что выиграл, и полагал, что сможет манипулировать ею всю оставшуюся жизнь.

Она явно недооценила его.

Но и он недооценивает ее.

Все ее горе, сожаление и беспомощный гнев смешались, превратившись в горечь, затопившую ее душу. Она поразилась, как спокойно прозвучал ее голос, когда она заговорила:

— Я никогда не забуду, что вы избавились от мужчины, которого я любила, и заняли его место. Я не уверена, что смогу простить вас за это. Единственное, в чем я уверена, так это в том, что я никогда не полюблю вас. Вы по-прежнему хотите жениться на мне?

— Да, — ответил он без тени колебания. — Я никогда не стремился к тому, чтобы быть любимым. И видит Бог, неплохо обходился без этого.

Поппи запретила Лео рассказывать остальным членам семьи о появлении Майкла Бейнинга перед бракосочетанием.

— Можешь рассказать им все, что пожелаешь, после свадебного завтрака, — сказала она. — Но ради меня, пожалуйста, давай пока помолчим. Я не смогу выдержать весь этот ритуал — венчание, свадебный торт и поздравления, — если мне придется смотреть им в глаза, зная, что они в курсе.

Лео рассердился:

— Ты слишком много хочешь от меня, если думаешь, что я поведу тебя к алтарю и выдам за Ратледжа по причинам, которых не понимаю.

— А тебе и не надо ничего понимать. Просто помоги мне пройти через это.

— Я не желаю способствовать тому, чтобы ты стала миссис Гарри Ратледж.

Но, поскольку она попросила его, Лео сыграл свою роль с мрачным достоинством. Покачав головой, он предложил ей руку, и они последовали за Беатрикс в переднюю часть церкви, где ждал Гарри Ратледж.

Церемония была милосердно короткой и лишенной эмоций. Только один раз Поппи ощутила острую вспышку беспокойства, когда священник произнес:

— …если у кого-нибудь есть возражения против законности этого брака, пусть огласит их сейчас или молчит вовеки.

В течение нескольких секунд, последовавших за этим призывом, казалось, что все собравшиеся в церкви затаили дыхание. Пульс Поппи участился, и она осознала, что вопреки всему она надеялась услышать протестующий голос Майкла.

Но никто не нарушил молчания.

Церемония продолжилась.

Теплая ладонь Гарри сомкнулась вокруг ее холодной руки. Они произнесли свои обеты, священник протянул Гарри кольцо, и он надел его ей на палец.

Голос Гарри был негромким и ровным:

— С этим кольцом беру тебя в жены, обещаю тебе хранить верность в горе и радости, в здравии и болезни, а также уважать и любить тебя во все дни моей жизни.