Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В этот час к задним воротам дворца Клеопатры подошел высокий худой мужчина с выбритой наголо головой, в простом полотняном одеянии. На руке его было кольцо с изображением головы шакала – знак служителя Города Мертвых. Это был Гимарис.
Возле ворот стоял рослый нубиец в набедренной повязке, с обнаженным мечом в правой руке.
– Пропусти меня во дворец! – проговорил Гимарис, мрачно взглянув на стражника.
Тот, однако, поднял меч и грозно сверкнул белками глаз.
– Меня ждет царица! – изрек жрец надменно и в доказательство своих слов показал нубийцу перстень с именем Клеопатры, который должен был послужить ему пропуском.
Воин убрал меч в ножны, отступил в сторону и окликнул кого-то.
Из-за дворцовой калитки показался прислужник с круглой плешивой головой и большим, как у лягушки, ртом.
– Проводи жреца к царице! – приказал ему стражник.
Прислужник низко склонился перед Гимарисом и знаком пригласил его следовать за собой.
Жрец зашагал вслед за провожатым по коридорам дворца.
Во дворце происходило что-то странное. Кажется, никто не спал в этот ранний час. То и дело открывались двери, по коридорам сновали слуги и стражники, какие-то люди перешептывались в темных углах.
Гимарис оглядывался по сторонам, и беспокойство росло в его душе.
Они шли уже четверть часа, но все еще не приблизились к покоям царицы. Наоборот, плешивый слуга привел Гимариса в дальнюю часть дворца, где хранились припасы для царской кухни. Здесь было темно и безлюдно.
– Куда ты ведешь меня, несчастный? – спросил жрец своего провожатого. – Царица ждет меня! Она будет разгневана таким промедлением!
Слуга повернулся и что-то забормотал, забубнил. Из горла его вырывались странные, нечленораздельные звуки.
– Ты немой? – удивленно спросил Гимарис.
Прислужник кивнул, открыл рот, и жрец увидел красный обрубок вместо языка.
– Ты немой, но не безумец! – воскликнул он в гневе. – Немедленно веди меня в покои царицы или пожалеешь, что родился на свет!
С этими словами Гимарис левой рукой схватил служителя за ворот, а правой выхватил из-за пояса узкий сверкающий кинжал и приставил к горлу немого.
Слуга жалобно забормотал, затем неожиданно рванулся, оставив в руке Гимариса обрывок ткани, метнулся к стене и исчез, словно растворившись во мраке.
– Что за чертовщина?! – удивленно воскликнул жрец, оглядываясь. – Клянусь Изидой, этот малый настоящий фокусник!
– Не стоит тебе упоминать имя Изиды! – раздался из темноты хриплый, гортанный голос.
Гимарис испуганно оглянулся.
Из темноты приближались к нему три высокие фигуры. Приглядевшись к ним, жрец с удивлением увидел, что у одного из них на плечах голова шакала, как у покровителя бальзамировщиков Анубиса, у другого – голова сокола, как у великого Гора, сына Осириса и Изиды, у третьего – голова ибиса, как у мудрого Тота.
– Не упоминай имя Изиды! – повторил шакалоголовый. – Ты разгневал ее! Ты оскорбил имя богини, отдав священную реликвию в недостойные руки!
– Кто вы?! – растерянно воскликнул Гимарис. – Что за маскарад?
– Мы те, кто прислан Великими Богами, чтобы покарать тебя за предательство!
С этими словами существо с головой шакала с нечеловеческой силой ударило об пол своим посохом, и из всех щелей и простенков показались сотни скорпионов. Они ползли к Гимарису, угрожающе подняв свои ядовитые жала.
– Меня не проведешь такими жалкими фокусами! – Гимарис бросил на пол свой жезл, в тот же миг жезл превратился в змея и принялся пожирать скорпионов.
– Это все, на что ты способен? – насмешливо проговорил второй незнакомец, с головой ибиса. Он хлопнул в ладоши, и тотчас же из темноты вылетели два длинноклювых ибиса и, набросившись на змея, в секунду растерзали его.
– Не стоило тебе упоминать имя Изиды! – в третий раз повторил шакалоголовый, и все трое приблизились к Гимарису. – Не стоило после того, как поступил ты с сокровищем Хатшепсут!
– Но я отдал реликвию владычице Египта, наследнице величия женщин-фараонов! – воскликнул жрец, отступая к стене. – При помощи этого ожерелья она возродит славу Земли Кемет!
– Она – чужестранка, гречанка! Она – не наследница Хатшепсут, она наследница неотесанных солдат Александра Македонского, силой захватившего страну Осириса!
– Не раз уже чужеземные воины приходили на нашу землю, – возразил Гимарис. – Не раз чужеземные военачальники садились на трон фараонов, надевали двойную корону повелителей Верхнего и Нижнего Египта. И каждый раз Земля Кемет возрождалась под их властью, и чужеземцы становились настоящими фараонами!
– Но Клеопатра не соблюдает наших законов! Она принимает почести, достойные только богини, и совершает поступки, достойные портовой девки! Ты совершил святотатство, Гимарис, ты отдал святыню в грязные руки, и боги покарают тебя за это!
– Покарают тебя нашими руками! – проговорил тот, на чьих плечах покоилась голова сокола.
Он издал соколиный клекот, и тут же из темноты вылетели два сокола и налетели на Гимариса.
Жрец пытался отбиться от них, размахивая своим кинжалом, но соколы набросились на него и выклевали ему глаза.
Жрец закричал от нестерпимой боли, попытался закрыть лицо руками, но на него уже обрушилась вечная тьма слепоты.
Тут же кто-то невидимый схватил его за руку и повел вперед.
– Кто здесь? – едва слышно прошептал Гимарис.
В ответ ему раздалось нечленораздельное бормотание немого.
– Это ты?! – в гневе воскликнул жрец.
Немой ничего не ответил. Он вел Гимариса по коридору в глубину дворца. Жрецу ничего не оставалось, как подчиниться и идти за своим бессловесным провожатым.
– Куда ты меня ведешь? – спросил он через несколько минут, почувствовав на лице дуновение свежего воздуха.
Он понимал, что немой при всем желании не сможет ему ответить, и действительно, тот только бессвязно замычал, отпустил руку Гимариса и подтолкнул его в спину. Жрец шагнул вперед – и, потеряв опору под ногами, рухнул в пропасть.
Он упал с дворцового балкона, нависшего над морем, и разбился о береговые камни.
* * *
– Я вижу, что вас мучает, – проговорила гадалка, повернув к свету стеклянный шар, внутри которого медленно кружились серебристые кристаллы. – Вас оставил любимый человек. Вы отдали ему три года своей жизни, вы заботились о нем, окружали его любовью и лаской, а он бросил вас, ушел к молодой пустышке. Ради него вы оставили мужа, принесли ему огромные жертвы, а он этого не оценил…
– Точно! – воскликнула сидевшая в глубоком кресле сорокалетняя женщина в облегающем кашемировом свитере. – Как вы это все верно увидели! Как верно все определили! Я ему все, все отдала! Лучшие годы своей жизни! Ну, может, не самые лучшие, но все же! И что я получила взамен? Как только он выжал меня, выдоил до конца все мои деньги, он тут же ушел! Ушел к этой мерзавке Кнопкиной! Ну что, что мне теперь делать?