что позволило мне сохранить здравый рассудок, – это присутствие Сидры. Я пришел за Сидрой. Сидра еще жива. Все остальное выглядит полнейшим безумием, но если я сумею продержаться…

Чье это откровение? Иоанна Богослова.

Ее скафандр был притиснут к постаменту из двух поставленных друг на друга капсул. Вокруг постамента собралось с десяток трупов, и каждый удерживал Сидру по крайней мере одной рукой. Все они пели, раскрывая рты в вакууме. Остальными конечностями мертвецы сцепились друг с другом, чтобы вместе напирать на Сидру.

Сидра корчилась под их натиском, пыталась отбиваться руками и ногами, но даже сил ее скафандра не хватало, чтобы преодолеть давление мертвых ладоней.

– Ты меня слышишь? – спросил я.

– Де Рюйтер, – еле слышно проговорила она, – уходи отсюда. Возвращайся на «Косу». И прикажи ей начать…

– Ну-ну, Сидра, – произнес все тот же голос. – Так-то ты намерена меня отблагодарить за все, что я сделал? Велев своему умному кораблику выпотрошить меня изнутри?

– Кто ты? – спросил я, изо всех сил подавляя инстинктивное желание повернуться и убежать из этого кошмара. – Что связывает тебя с Сидрой?

– Объясни ему, – велел голос. – Расскажи ему все.

– Что бы я ни сказала, ты все равно меня убьешь.

– Просто ответь, – сказал я.

Сидра продолжала сражаться с мертвыми руками, но все медленнее. Как долго она тут пробыла, насколько ослабла? Похоже, она смирилась. Я услышал едва заметный вздох.

– Мне был нужен корабль.

– У тебя он имелся.

– Мне нужен был второй.

– У тебя же есть корабль, – сказал я.

– Сейчас… объясню.

Я окинул взглядом дьявольскую сцену. Я давно бы уже закоченел от страха и отвращения, если бы не подозрение, что хозяин этого места счел меня союзником или по крайней мере врагом Сидры.

– Говори, – сказал я.

– Я давно тебя искала. Сперва отправилась на Арарат, но тебя там не оказалось. Зато ты оставил след, намек, где тебя можно найти – на Михайловом Дне. Хотя у этой планеты не было имени, пока ты там не высадился. Но прямо на Михайлов День я полететь не могла. Слишком большая мне предстояла работа. Требовались союзники, те, кто сможет взяться за одну часть проблемы, пока я буду трудиться над другой.

– Я ничего не понимаю.

– Пусть говорит, – с легкой усмешкой произнес голос. – Это ведь правда, Сидра? Пусть и весьма странная.

Семи печатей книга Иоанна Богослова.

Мертвые руки позволили ей кивнуть головой в шлеме.

– Мы договорились лететь порознь: я – к AU Микроскопа, мои союзники – к Эпсилону Эридана. Для этого им был нужен корабль. К счастью, он у них имелся, хоть и слегка поврежденный.

– Этот тот корабль, на котором они прилетели? – спросил я. – Мы в системе Эпсилона Эридана?

Голос рассмеялся:

– Корабль – это я. Но она лжет. Я не был поврежден. Я был мертв.

– Кто ты?

– У меня было много имен. Прежде чем умереть, я выбрал для себя последнее. Теперь покойники восхваляют меня своим пением.

– Значит, твое имя… Иоанн? – Я колебался, думая, как бы не нанести ему смертельное оскорбление. – Ты… некий конструкт? Личность уровня «гамма» или выше? В твою задачу входило управление кораблем?

– Не конструкт. Человек, такой же, как и ты.

– Когда-то у корабля был капитан, – сказала Сидра. – Старик, у которого хватало странностей еще до того, как его коснулась чума. Постепенно он слился с кораблем, став с ним неразделимым целым. Когда я велела «Косе» внедрить в останки этого корабля устойчивые к чуме репликаторы, сопротивляться стала вовсе не чума, а сам Иоанн Богослов – он мешал любым попыткам вернуть его к жизни.

– Тебя предупреждали, что со мной хлопот не оберешься.

– Думаешь, я отказалась бы от моих планов из-за слов какой-то полуразумной свиньи?

– Эта свинья куда лучше всех, кого ты когда-либо знала.

Сидра насмешливо фыркнула, что в данных обстоятельствах показалось мне не самым разумным.

– Я прибегла к более жестким средствам, вынудив корабль принять мои условия, – и победила. Я подчинила корабль моей воле, привела его в порядок, так что он мог совершить еще один или два межзвездных прыжка, и отправила моих товарищей на Йеллоустон.

– Ты причинила мне множество мучений, возвращая к жизни.

– Я дала тебе еще один шанс искупить вину.

– Послушайте! – Я поднял руку. – Каковы бы ни были ваши взаимные обиды… меня они не касаются. Но мне нужна Сидра. Пожалуйста, отпусти ее.

– Я мог бы разорвать ее на кусочки прямо у тебя на глазах. Возможно, тебе кажется, будто она сильная. Хочешь посмотреть, насколько я сильнее? Хочешь узнать, что я могу с ней сделать?

– Мне она нужна живой. Она устроила кризис в нашей колонии, парализовала защиту, угрожала лишить нас воздуха. Из-за Сидры у меня крайне мало шансов снова увидеть жену и дочь.

– Как их зовут, Мигель де Рюйтер?

Я судорожно сглотнул.

– Николя и Викторина.

– Хорошие имена. Ты их любишь?

– Всем сердцем.

– Я тебе верю. Мы оба старики; мы понимаем, что такое любовь. Но оттого меня еще больше удивляет, почему ты не желаешь Сидре смерти.

– Я ей желаю отправиться к чертям в ад! Но только она умеет управлять своим кораблем.

– Я могу убить ее, а потом проникнуть в ее корабль. Вряд ли будет сложно раскрыть его тайны. О кораблях я знаю почти все. Иногда полезно… самому быть одним из них.

– Даже если бы ты смог…

– Он не смог бы, – прервала меня Сидра. – «Коса» уничтожила бы его изнутри, как только он попытался бы взломать ее защиту. Он не сильнее меня, он просто застиг меня в неудачный момент, когда моя защита была не готова.

– Можешь написать это на своем надгробии, Сидра.

– Есть еще кое-что, – сказал я. – Раз уж меня затащили сюда помимо моей воли, по крайней мере хотелось бы знать, что в этом есть какой-то смысл. Я не прочь встретиться с ее товарищами, которые летели у тебя на борту. Что за дела у них были на Йеллоустоне? В последних полученных нами сообщениях говорилось, что волки оставили там лишь руины, как на орбите, так и на поверхности. Мне также хотелось бы побольше узнать о Харибде. Какое она имеет отношение к истреблению волков? Если для этого потребуется, чтобы Сидра прожила чуть подольше, – пусть.

– Она не знает, что стало с двумя ее товарищами.

– А ты знаешь?

– Они улетели. На корабле поменьше, который я доставил внутри себя в эту систему.

– Когда?

– Не помню. Я перестал вести счет времени. Ты бы на моем месте тоже перестал. Может, десять лет назад, а может, десять недель.

Следующий вопрос я адресовал Сидре:

– Что