Тимур пришёл в себя уже ближе к вечеру, а Рома, наоборот, уснул младенческим сном и до утра просыпаться явно не собирался.

— Мелкая-я-я-я, — Аверин помахал рукой перед моим лицом, привлекая внимание. — Ты чего это в статую превратилась? О Ромео волнуешься? Зря. У него этих контузий, как волос на башке. А у меня вот весь бок вспорот.

Улыбнулась Тимуру и на секунду вдруг представила, что было бы со мной, если бы эти двое погибли… Да я бы с ума сошла. Знаю их всего ничего, а жизни своей уже не представляю без Роминых поцелуев и Тимуровых подколок.

— Эй, эй! Ты чё, манюнь? Ну-ка, не реветь! Ты что, обалдела? Оплакивать меня собралась? Я, конечно, в тяжёлом состоянии, но не настолько же, — искренне завозмущался Аверин, а я засмеялась сквозь слёзы.

— В тяжёлом состоянии, говоришь? Это потому ты медсестричке в декольте заглядывал, пока она капельницу ставила?

Тимур расплылся в озорной ухмылочке.

— А ты видела, какие там буферищи? На одну ложишься, второй…

— Тим!

— Всё, молчу… Но ты же видела?

Вот же балабол. И дурак. И такой обаятельный, хороший. Как Державин мой.

— Слушай… А ты не знаешь, где моё кольцо? Ну то, с которым Рома мне предложение делал?

Санитарка отдала мне вещи Ромы, среди которых я ожидала обнаружить кольцо, но его там не оказалось. Был кошелёк с банковскими картами и крупными купюрами, дорогие туфли и часы. Одежда вся, хоть и в непригодном состоянии. В вот колечка не было.

— Так-так-так… — Тимур хотел привстать, но, схватившись за раненный бок, застонал и откинулся обратно на подушку. — Вот, бля… Как же я к Иринке-то поеду? Кишки же наружу вывалятся.

— Какая Иринка, Дон Жуан доморощенный? Лежи уж… — попыталась «съехать» с темы, но не тут-то было. Мимо Аверина не проскочить с такой новостью. Хотя я почему-то была уверена, что Рома ему всё рассказал.

— Ты мне тут зубы не заговаривай, Лялька, блин. Ну-ка, колись, чё там с предложением?

Пришлось рассказать. Тимура пару раз пробивало на смех, но ранение не давало особо разойтись, поэтому за себя и за Державина я отделалась лишь парой пошлых шуточек.

— Мда-а-а… — протянул Аверин, покачал головой. — Вы как дети малые. Страшно даже за вас… А я всё думал, чего он такой мрачный. А ты оказывается, его вместе с кольцом нахрен послала. Молодец, мелкая. Так держать. Я вот тоже не даю себя окольцевать. А то потом начнётся, борщ свари, носки постирай…

— Тим, — вздохнула.

— Ладно, ладно. Так кольцо тебе зачем теперь? Ну, раз ты замуж не хочешь?

— А я передумала. Теперь хочу. У меня, знаешь ли, было время подумать… — пока по лесу от маньяка бегала, ага.

— Ну и что надумала? Замуж решила? А если завтра передумаешь опять? Ты же понимаешь, что для Ромыча это не игра нихрена? Он любит тебя, Лиль. По-настоящему любит, — Тим вдруг посерьёзнел, отбросил все смешки.

— Не передумаю. Я всё решила.

Аверин вздохнул, отвернулся к окну.

— И что, если бы сейчас кольцо нашлось, надела бы его?

— Если бы нашлось…

Тимур кивнул, усмехнулся.

— Ну ладно, чё… В кармане моего пиджака возьми. Ромео твой болью делился, показывал его, а потом взрыв… Последнее что помню, как в карман его сунул.

— Тимочка! Мой хороший! — бросилась его обнимать, а когда Аверин завопил от боли, отскочила. — Извини…

Три месяца спустя:

— Я боюсь, Ром… А вдруг папе опять что-нибудь не понравится и…

— Так, всё! Мы же решили, Лиль. Давай, хватит отсиживать попу, пойдём, — честно говоря, сам волновался, хоть и старался скрыть это.

Мне вообще-то по-барабану, чего там старому хрычу опять не понравится, но вот Ляльке хочется возобновить общение с родителями и я не могу ей запретить. С недавних пор вообще только о ней и думаю, о её душевном равновесии да настроении, чтобы не вздумала заднюю включить и продинамить меня со свадьбой. Тогда точно тронусь.

— Ну ладно. Пойдём, — вздохнула, нацепила ослепительную улыбку и, расправив складки ярко-синего платья, поднялась с дивана. — Готова.

Встречу с Лилиными родителями решили провести в ресторане. Так сказать, на нейтральной территории. И мне почему-то казалось, что это правильно. Вот хоть убейте, не хотел я пускать этих людей в свой тыл. Родственники, конечно, хорошо. Особенно, тёща с тестем. Но только на расстоянии. А ещё, стыдно признаться, я дико ревновал Ляльку. До помутнения разума. Даже к родителям. Странно, конечно. Даже, сказал бы, глупо. Но имеем, что имеем.

Тим называет меня ополоумевшим маньячиной, а я, в принципе, с ним согласен. Хотя бы потому, что реально помешан на Лиле. Первое время я ещё пытался бороться с этим, но чем дальше в лес, тем гуще заросли. Я влюбился, как пацан, пора это признать и смириться. Лекарства нет. Да мне оно и не нужно. Мне нравится быть помешанным на ней.

Папаша с матерью ждали нас за столиком. Старик сидел неподвижно, с военной выправкой и терпением, а будущая тёща то и дело вертелась по сторонам. Увидев нас, подпрыгнула, но муженёк на неё шикнул и та присела обратно.

— Ну вот! Опоздали. Папа терпеть не может, когда кто-то опаздывает! — зашипела на меня Лиля, толкая локтем в бок.

А я не могу терпеть твоего папашу, что ж теперь?

— Пусть привыкают. Ты теперь моя жена, будешь уделять время только мне, — не преминул напомнить, кто в нашем доме хозяин, на что Лялька закатила глаза.

— Я пока что тебе не жена.

— Чего-о-о? — уставился на неё, приготовившись к очередному сражению за руку, сердце и то, что пониже, но Лиля уже бросилась обнимать мать, а я так и остался не у дел.

— Добрый вечер, — подошёл к столу, протянул руку старику, а тот нехотя пожал её, даже не удосужившись поднять свой зад.

Его жена, правда, вела себя более дружелюбно и искренне радовалась приходу Лили.

— Ну как вы, мои хорошие? Всё замечательно у вас, да? Ой, доченька, ты так похорошела. Жор, ну посмотри, как Лилечка расцвела! — тронула за руку упыря и тот нехотя поднял взгляд на дочь.

— Привет, папуль, — моя девочка улыбнулась ему, а в глаз страх неподдельный. Малышка моя, бедная.

— Здравствуй. Рад тебя видеть, — пробубнил, отводя взгляд, а Лилька аж засветилась от счастья.

— А давайте поужинаем, выпьем. Заодно и поговорим, — отодвинул стул Лиле и та, благодарно улыбнувшись, присела.

Вкусное мясо и хорошее вино сделали своё дело — обстановка вроде смягчилась и даже старик уже по-доброму улыбался, слушая мою девочку, расписывающую в ярких красках наш новый дом.

Я пристально наблюдал за ней и стариками, готовый в любой момент защитить свою кроху. Хотелось поскорее свалить отсюда, но Лиля была счастлива, а я не смел стирать улыбку с её личика.