же ты их заработал? Вы с моим старшим по сколько уговорились? По четыре векши за неделю? Восемь штук ты наперед взял, так? А теперь с тебя какой толк? Векши с тобой в Хандварк уйдут, а нам за тебя работай?

— Парень, ты говори, да не заговаривайся, — вспылил возчик. — Я за петролом ходил, когда тебя еще и на свете не было. Раненый завсегда свою долю получал.

— Получал, — не стал спорить Данут. — Только, неладно получается. Мы вам векши платим, а вы нас в засаду завели. Может, вы нарочно под жаб подставились, чтобы кожаные обрезки получить, а в горы не идти?

— Парень, ты не дурак ли часом? — забеспокоился возчик. — Ты чего мелешь? Это кто же будет так подставляться, чтобы себя калечить?

— Тоже верно, — кивнул Данут. Посмотрев пристально в глаза возчика, раздумчиво сказал: — Может, тебе и вторую руку сломать? Ну, чтобы не обидно было такого орла обратно отправлять.

— Э, да ты чего... — попятился возчик, но Данут держал крепко.

— А вот теперь толком говори — что вы от нас утаили. Почему про лягух ни слова не сказали?

— Да мы про них и сами не знали, Единым клянусь! — заблажил возчик. — Отродясь, в этом болоте никаких чудищ не было. Я его за год по два, да по три раза переезжал.

— Тогда скажи о том, что ты знаешь. Почему ваши купцы за петролом не ездят, почему вы несусветную цену заломили?

— Так ты чего, у своего старшего спросить не мог? — вытаращился возчик. — Он же, Инвудас твой, в наши края не раз приезжал, помню я его.

— О чем я должен спросить? — не понял Данут.

— Да о том, что в эту пору никто за петролом не ходит. Цельный месяц дожди шли, потом жара настала. За петролом ходят либо по полной жаре, либо по осени, а то и зимой. Если тепло и мокро никто в горы не ездит.

— Тепло и мокро? — в растерянности переспросил Данут, выпуская руку возчика.

— Ну да, — осклабился тот. — Если тепло и мокро, ну, сыро и жарко, всегда всякие твари откуда—то лезут. А что за твари, какие, мы знать не знаем. Мы в эту пору дома сидим, заработанные векши тратим. Я бы с вами и не пошел, но как на грех, старшенький мой жениться надумал. А тут вы и подвернулись. Чего бы, не сходить, думаю? Может, вылезет какая тварь, а может нет. А возчику за петролом судьба такая — сегодня жив, а завтра уже и нет. И зимой, бывало, и летом, в жару, разное может приключиться. Ну, я пойду?

Данут рассеянно кивнул, отпуская мужика. Тот ушел, а парень стоял и думал о том, какой же он дурак. И зачем было искать какие—то глубинные причины, если все они плавают на поверхности? И всего—то надо было спросить народ о погоде. Только, откуда же он мог знать, что твари появляются, когда тепло и сыро? А до Бегенча путь длинный и, кто еще вылезет на свет, неизвестно. Ну да ладно, поглядим.

Глава 10. Обломки империи

— Вот тут и была их столица, — кивнул Карагон на руины, второй день маячившие по обоим сторонам дороги, не желая смениться чем—нибудь другим.

Обоз был огромным, растянутый едва не на милю, но бывшая столица некогда могущественного государства была куда больше. Казалось, она никогда не закончится. Ни Тангейн, ни Хандварк и близко не подходили по размеру. И это только развалины. А если представить, каким древний город был в лучшие времена, то диву даешься. Разве может найтись столько народа, чтобы там поместиться?

Развалины пугали и завораживали одновременно. Завораживали силой и мощью, перед которой все ранее виденное казалось мелким и суетным, пугали ощущением собственной незначительности и бренностью. Если уж такие могучие сооружения лежат в развалинах, что можно сказать о хрупкой человеческой жизни, о той оболочке, в которую мы заключены? Что останется после нас и, останется ли вообще?

Были обломки, высотой с трехэтажный дом, были и целые строения, повыше некоторых зданий Тангейна — ну, разве что, без окон и крыш. Руины изрядно поросли кустарником, а кое—где пробилась буйная поросль крепких сосен и берез, но все равно, заметно, что это не куски скал, не обломки гор, а нечто, сотворенное человеческими руками. А точно, что человеческими? Присмотревшись, Данут удивленно присвистнул — дома сложены из огромных квадратных глыб, подогнанных так плотно, что издалека казались кирпичными. Как такие плиты вытесывали и ставили друг на друга? А ведь их еще надо было сюда притащить. Горы—то — вон они где! Как тащили? На чем? Может, в прежние времена люди были выше и крепче? Или, старые боги постарались? Так или нет, уже никто не узнает. Кому интересны древние руины, кроме как вездесущим козам, пощипывающим листья деревьев и обгладывающих кору кустарников? Мелкие рогатые скоты паслись на руинах, не испытывая никакого почтения к загадке. Но, как оказалось, были люди, которых интересовала история осколков. Вернее — история того, откуда появились обломки и осколки.

После сражения на болоте Данут отдалился от Инвудаса. Раньше они терлись бок о бок, спали рядом, ели из одного котелка. Теперь же, парень предпочитал находиться подальше от своего наставника. Не давало покоя, что старший приказчик утаил от него возможные трудности. Хотя, что бы дало это знание? Ну, узнал бы он, что когда тепло и сыро, всякая нечисть начинает нападать на людей, а что дальше? Что бы он с этими знаниями стал делать?

А еще, юношу грыз червячок — а не отсиделся ли старшой в каком-нибудь безопасном месте? Если так, то следует ли ему доверять впредь? Можно бы подойти и спросить, но как—то неловко. То, что Данут не видел приказчика во время сражения, вовсе не значило, что тот в нем не участвовал. Спросишь и обидишь человека. Потому-то Данут мучился и сторонился Инвудаса, чтобы не ляпнуть что-нибудь нехорошее.

К собственному удивлению, юноша сошелся с давешним возчиком, которого допрашивал. Поначалу было неловко, что он угрожал раненому, допытывался с пристрастием. Но тот оказался человеком незлым. Сказал, что у него сын растет, такой же горячий. К тому ж, возчик видел, каков был Данут в бою и, несмотря на разницу в возрасте, уважал юного приказчика. Плюнув на сломанную руку,