Не дожидаясь ответа, она тем же ровным шагом движется дальше по парадному крыльцу библиотеки и величественно открывает дверь.

Мы входим в просторный главный зал, похожий на пещеру. В библиотеке не просто тихо — она совершенно пуста и безлюдна. Пока мы шагаем по истертому мраморному полу, я не вижу ни единого посетителя. Здесь царит пустота, но эта пустота — больше, чем просто отсутствие живых, дышащих созданий. На полках зала покоится множество нечитанных книг. Никогда раньше я не думала, что вот так, по ощущению, можно понять, читал книги кто-то или не читал, но после атмосферы любимой и дружелюбной библиотеки Берчвуда мне кажется, будто я слышу, как эти книги перешептываются, как страницы их шелестят и тянутся к читателю.

Мадам Беррье останавливается у огромного стола в центре зала и многозначительно смотрит на Эдмунда, а потом поворачивается ко мне и вопросительно приподнимает брови.

Я глубоко вздыхаю.

— Эдмунд, вы не возражаете пока осмотреться тут, или просто подождать, или… ну, что-нибудь еще.

Мне страшно неловко снова бросать его одного, однако по поведению мадам Беррье совершенно очевидно — она не хочет посвящать в наши дела никого из посторонних. Эдмунд, похоже, нисколечко не возражает. Он кивает, подходит к одному из высоких стеллажей и скрывается за ним.

Мы оглядываем библиотеку в поисках хоть какого-либо признака жизни. По обеим сторонам главного зала видны комнатки поменьше. Узкая винтовая лестница ведет на второй этаж.

— Наверное, нам следует…

Меня прерывает громкий стук каблуков, приближающийся от одной из задних комнат.

Женщина, что появляется навстречу нам, широко и приветственно улыбается. Но лишь первый миг. Стоит ей завидеть мадам Беррье, как круглое лицо вытягивается, губы сжимаются в тонкую, суровую линию.

Мадам Беррье отвечает ей ослепительной улыбкой.

— Бонжур, миссис Хардинг! Как поживаете? Славный нынче денек!

Мадам Беррье наверняка видит, с каким отвращением городская библиотекарша взирает на нее, однако и виду не подает. Она приветствует библиотекаршу точно давно утраченную подругу детства.

Женщина, которую назвали миссис Хардинг, в ответ еле заметно кивает головой — ничтожнейшая дань вежливости.

— Чем могу помочь? — спрашивает она так, будто до сегодняшнего дня мадам Беррье в глаза не видела, хотя совершенно ясно: в прошлом им не раз уже приходилось сталкиваться.

— Ну как же, миссис Хардинг, — поддразнивающим тоном заявляет мадам Беррье, наклонив голову набок и выжидательно протянув руку ладонью вверх. По накрашенным губам ее скользит легкая улыбка. — Я совершенно уверена, что вы знаете, зачем я пришла.

Миссис Хардинг суровеет еще больше. Порывшись в кармане, она что-то вытаскивает оттуда и кладет на ладонь мадам Беррье. Ясновидящая проворно сжимает пальцы, но я успеваю разглядеть серебряный проблеск и догадаться, что это ключ.

— Мерси, миссис Хардинг. Верну, когда закончу, как всегда! — бросает мадам Беррье через плечо, уже шагая в глубину библиотеки.

Очередная свирепая гримаса библиотекарши, на этот раз адресованная нам с Соней, выводит нас из оцепенения. Мы торопимся вдогонку за мадам Беррье, уже одолевшей добрую половину коридора, что ведет в глубь здания. Когда мы наконец догоняем ее, она отпирает черную дверь библиотеки и останавливается снаружи, на маленьком крылечке.

Соня недоуменно встряхивает головой.

— Куда мы идем?

Мадам Беррье взмахом руки указывает на ухоженный сад за библиотекой.

— Ответ, что вы ищете, дорогая моя, хранится не в тех книгах библиотеки, что тщательно пронумерованы, а в тех, что были выброшены из нее и валяются в небрежении.

На дальнейшие расспросы нет времени. Мадам Беррье сходит с крыльца, и мы спешим вслед за ней через идеально ухоженный садик, прекрасный даже в преддверии зимы. Когда мне уже кажется, что мы дошли до конца участка, мадам наконец заворачивает за садовый сарайчик, который, несмотря на микроскопический размер, все же находится в куда лучшем состоянии, чем развалюха, к которой мы направляемся.

Мадам Беррье достает ключ, что дала ей миссис Хардинг, и вставляет в навесной замок на двери. Ключ проворачивается со щелчком, и мадам Беррье с усилием раскрывает тяжелые, скрипучие двери. Вслед за ней мы вступаем внутрь здания — и невольно поднимаем глаза.

— Ой! Просто… просто невероятно! — Я не могу сдержать изумления в голосе — но к этому изумлению примешивается печаль. Отец, верно, заплакал бы, узрев груды книг, наваленных со всех сторон в полнейшем небрежении, как попало. — А что это за место?

Потолок теряется в тени на высоте добрых трех этажей у нас над головой. Даже с самого низа я различаю трещины и отверстия в крыше. Сырой, прелый запах, пронизывающий все помещение, явственно свидетельствует: никто не переживает из-за того, что дождь беспрепятственно заливает хранящиеся здесь книги.

Вытянув шею, длинную и белую, как у лебедя, мадам Беррье обводит помещение взглядом, исполненным того же благоговейного ужаса, что и у меня. Судя по всему, даже зная, что тут содержится, она все равно потрясена.

— Это старый каретный сарай. Им пользовались, когда библиотека была жилым домом.

— Да, но… все эти книги! Почему их не внесут в каталог и не разместят со всеми остальными?

Мой отец задал бы тот же вопрос — только, не сомневаюсь, куда более гневно.

Гадалка печально улыбается.

— Это книги, которые город не хочет выставлять на публику рядом с более… традиционными изданиями. Их, видите ли, не рискуют уничтожать совсем: это бы плохо выглядело. Зато могут держать отдельно от остальных — и, как видите, пользуются этой возможностью.

Глаза Сони ярко сияют в полумраке каретного сарая.

— Но почему?

Мадам Беррье вздыхает.

— Потому что это книги о том, чего люди не понимают, обо всем том, что, как мы с вами, дорогая моя, прекрасно знаем столь же реально, как этот вот мир, в котором мы стоим. Книги о мире духов, о колдовстве и его истории, о чародействе… обо всем, что, я бы сказала, не укладывается в уютную аккуратную коробочку.

Она проходит в глубь сарая, вспугнув по пути стайку птиц, которые, трепеща крыльями, взлетают к потолку и исчезают где-то у нас над головой.

Внезапное движение выводит меня из столбняка.

— Мадам, я не понимаю, какое отношение это место имеет к ключам, хотя, должна признаться, я просто потрясена увиденным. Отца бы удар хватил!

Мадам Беррье, улыбаясь, встречается со мной взглядом.

— Тогда, милая моя девочка, я не сомневаюсь, что мне бы очень понравился ваш отец. — Она жестом предлагает нам следовать за ней. — Что же до вашего вопроса, то, я думаю, в древнем тексте друидов, который я где-то тут видела, содержится упоминание о Самайне. Насколько мне известно, кроме меня, сюда никто не ходит. Уверена, текст будет лежать на том же месте, где я его видела.