При чем тут они? Как будто одно лишь то, что члены их семьи работают в «Вест Хэме», дает людям право прерывать их вечер оскорбительными ремарками в наш адрес. Они – моя семья и имеют право на ту же поддержку, какую дают мне, однозначно. Мама прекрасно резюмирует такой подход. Когда ее спрашивают, какой клуб она поддерживает, «Вест Хэм» или «Челси», она всегда отвечает: «Челси». После этого сразу же следует новый вопрос: как вы могли изменить своим цветам? «Потому что он мой сын, моя семья, моя кровь и плоть». Ее осуждали за этот переход. Как и моего отца, моих сестер и моих друзей. Вот чего не понимают те, кто задают подобные вопросы. Если бы я спросил, что для них важнее, «Вест Хэм» или семья, то я уверен, что их ответ мне известен.

В этом отношении Лэмпарды ничем не отличаются от остальных. Мы держимся друг за друга. Я помню, какой проблемой являлось то, что трое из нас были так тесно связаны с клубом. Харри переносил это тяжелее, чем папа. Если в субботу мы проводили плохой матч, он не мог просто выбросить его из головы. Он сидел глубоко внутри, снедая его: что он сделал, чего не сделал, что мог бы сделать. Я думаю, это обычное явление для любого футбольного тренера, но он все выходные, не переставая, прокручивал игру в голове. Отец был не таким. Завершив карьеру игрока, он занялся бизнесом и расширил сферу своей деятельности. Он всегда помнил о том, что действительно важно, и не позволял футболу заслонить собой все остальное.

Возможно, ему было немного легче оградить нашу семью от футбола потому, что он был ассистентом, а не главным тренером. Когда я начал играть, ситуация стала труднее для всех нас, потому что мы оба находились в центре событий, но в этом были и свои плюсы: когда дела шли хорошо, мы радовались в два раза больше.

Тревоги, как правило, обходили папу стороной. Весь удар принимал на себя Харри. Когда болельщики взывали к его отставке, он прекрасно все знал, и, хотя отец находился под тем же огнем, он всегда находился у Харри за спиной. Он сознательно оставлял маму, меня или моих сестер в стороне от футбола. Я знаю, что он делал это ради нашей пользы, и с его стороны это было очень благородно. Очень часто мне хотелось исчезнуть после неудачной игры, но дома меня ждали лишь ожесточенные споры, ведь отец был дома. В целом он старался держать работу как можно дальше от дома. Он понимал, что на меня тоже оказывается огромное давление, и последнее, что мне требовалось, так это разделить и то бремя, которое они несли вместе с моим дядей. Все те годы, которые он потратил, обучая, наставляя, вдохновляя и мотивируя меня стать профессиональным футболистом, окупились.

В моем тогдашнем положении я сам был единственным человеком, кто мог помочь мне добиться успеха. Папа тоже не хотел, чтобы я страдал из-за его проблем. С меня было довольно усилий, которые я тратил на то, чтобы пробиться в основу и стать сильнее. Мне было необязательно знать, что состоялось собрание совета директоров или что на трансферы наложено вето. Это не значит, что я не хотел этого знать. Я узнавал новости от разных других людей, а папа рассказывал мне только то, что я, по его мнению, должен был знать. Он отлично разбирался в том, что было важно, а что нет, и соответственным образом фильтровал информацию. Я знал многое из того, что не знали другие игроки, например, о политике клуба или о команде.

Мы говорили о футболе постоянно. Никто не ограничивал темы для нашего разговора. Однако он предпочитал сохранять в тайне что-то, что, по его мнению, было не так важно. Было несколько старших игроков, которые ничуть не стеснялись вламываться в его офис с требованием объяснить, почему они не играют или не попадают в запас, или еще что-нибудь. Каждый из нас хотел бы быть в курсе всего, что происходит у нас на работе, и я не был исключением. Если я узнавал, что игрок разговаривал с Харри на повышенных тонах, я никак на это не реагировал. Это не значит, что, встречая его в раздевалке, я мог смотреть на него, не думая о сцене, которую мне описали. Но ничто из этого никоим образом не повлияло ни на меня, ни на мои отношения с товарищами по команде. Я мог несколько абстрагироваться, потому что привык выставлять психологический барьер между собой и тем обстоятельством, что отец и Харри были у руля. Мне пришлось привыкнуть. Некоторым опытным игрокам ничего не стоило оскорбить или обозвать Харри или отца. Я осознал, что это часть футбольной культуры, и в большинстве случаев они просто выпускали пар. Но мне бывало сложно. Я был еще молод, и это казалось мне некрасивым.

Сейчас я рад, что помалкивал, потому что это было не мое дело. Все это меня расстраивало, потому что я воспринимал эти моменты как личное оскорбление для своей семьи. Я видел в таком свете очень многие ситуации, но заставлял себя рассматривать их в более широком контексте. Если игрока не включают в состав на игру, а он считает, что это несправедливо, он имеет право на объяснение. Было довольно иронично, что я помнил, как чувствовал себя, когда наматывал круги вокруг кабинета Харри, боясь войти и задать ему тот же вопрос.

Некоторые вещи так раздражали папу, что он не мог держать их при себе. В один прекрасный день Ди Канио ворвался в кабинет Харри, требуя, чтобы ему разрешили уйти в «Челси». Джанлука Виалли выразил свою заинтересованность в его подписании, и Паоло просто не мог удержаться. Я был в курсе всей истории, и, зная Паоло, сцена явно выдалась жаркой. Там явно было много криков и взмахов рук – каждый из которых принадлежал Паоло. Никаких проблем, подумал я, не считая того, что мне часто приходилось слышать его рассказы о том, что «Вест Хэм» – его вторая кожа, и если его порезать, прольется бордово-голубая кровь. Меня это бесило, отчасти потому, что в моем случае это было правдой, но я никогда не разыгрывал эту карту. Теперь я отношусь к этому спокойнее, потому что с возрастом становится легче распознать, когда игрок выпендривается, и давайте посмотрим правде в глаза – футболисты говорят много всякой чепухи.

Я находился в странном положении. Все это я пропустил через себя. Многое из прошлого осталось со мной – что-то оказалось полезным, а что-то все еще терзает меня. В общем и целом, я многому научился. Мне пришлось усвоить множество суровых и полезных уроков, которые были мне нужны, чтобы идти вперед. В период моей игры за «Вест Хэм» на мне лежала огромная ответственность. Я пришел в клуб с большими надеждами, а покинул его с тяжелым грузом. Основную его массу взвалил на себя не я. Я прекрасно понимаю уникальность противоречий, связанных с отношениями между главным тренером и игроком, когда они приходятся друг другу отцом и сыном.

Я видел эти проблемы повсюду: Брайан и Найджел Клафы, Стив и Алекс Брюсы, и только те, кто через это прошел, могут знать, насколько это тяжело. Это настоящая уловка-22. Должен ли отец игнорировать своего сына, даже если он лучший игрок на своей позиции, из опасений, что его обвинят в кумовстве? Или он должен поступать так, как будет лучше для команды и для него лично как для тренера? Кажется, что ничто не разделяет людей так, как семья, хотя все должно быть совсем не так. Я был воспитан совсем не так. Я вырос в районе, полном фанатов «Вест Хэма», которые шли по жизни с девизом: всегда заботьтесь о своей семье.