— Но как это связано со мной?

— Судя по всему, ты решил продолжить «Вызов» за своего брата. Только и всего. Или докопаться до сути того, кто за этим стоит, — натянуто улыбается отец. — Вот там есть приглашение на твоё имя.

Егор хватает коробку и раскрывает её. Там лежат плотные, чёрные конверты, на каждом из которых золотистыми вензелями выбито только одно слово «Вызов». Внутри каждого — карточка с кратким описанием текущего вызова, вверху стоит фамилия «Орлов». Егор быстро перебирает конверты, доходит до самого раннего, судя по дате. Читает задание.

— Изображать из себя простого смертного? — фыркает он. — И в чём тут «Вызов»? Бред!

— Нет, не бред, мальчик мой… — возражает отец Егора. — Задание не такое простое, как кажется. Сколько денег ты тратишь в день? Что ты ешь? На чём передвигаешься? Какие предметы тебя окружают? Это твоя привычная жизнь и ты почти не задумываешься о том, что каждый тратишь сумму денег, кажущуюся баснословной для таких, как Кирана, — кивок в мою сторону. — По этому заданию же ты оказываешься один на один с реальной жизнью, имея в кармане жалкую сотню тысяч рублей. И на неё тебе нужно выстроить повседневную жизнь, словно ты живёшь так не один год. Нужно не просто попытаться не сдохнуть с голоду и не сорваться к привычному luxury, нужно воссоздать полностью образ жизни. Работа, знакомые, отношения…

— Откуда ты знаешь так много, папа? Здесь просто написано «Пройди тропой простого смертного!»

— Ты сам мне это рассказал. Когда мы попытались это прекратить, ты отказался. В очень грубой и категоричной форме. Даже съездил мне по  лицу… Хотя никогда не поднимал на меня руку.

— Я помню этот день, — внезапно говорю я, смотря только на Егора. —Ты всегда встречал меня после работы, но в тот вечер опоздал и догнал меня почти у самого дома. У тебя были разбиты руки. Ты выглядел очень взбудораженно. Ты сказал, что подрался с хулиганами и вышел победителем. Я тебе поверила…

— Потом, Кирана. Я обязательно… — прямой взгляд в глаза. — Обязательно со всем разберусь, хорошо? Просто сейчас я реально не понимаю…

— Эти задания только кажутся лёгкими, — продолжает говорить отец Егора. — В самом начале. Ты побеждаешь в одном раунде, переходишь во второй. Сложность возрастает, а тебя пьянит вкус победы и новых ощущений. Мы прекрасно знаем, до чего довела эта опасная игра твоего брата. Поэтому когда ты ввязался в неё, а потом произошло это несчастье с твоей памятью, мы решили, что это шанс забыть. Всем нам. Забыть и сохранить в семье единственного сына…

Повисает тишина. Мать Егора утирает слёзы платком. Отец сидит прямо и смотрит только вперёд. Егор держит конверт. Его пальцы напряжены. Длинные, умелые пальцы, сильные. Но сейчас они дрожат. Егор резко сминает конверт и закидывает его в коробку.

— Мы уезжаем. Я забираю это с собой. Вы лгали мне. И заставили лгать всё моё окружение!

— Всё твоё окружение — это штат людей, работающих на нашу семью не первый год. Мы с мамой желаем тебе только добра.

Орлов резко встаёт с места и утягивает меня за собой.

— Егор! Егор! — кричит отец.

Я едва успеваю переставлять ноги. Мы почти бежим. Прочь из дома родителей Егора.

— Они выставили меня полным кретином! — цедит сквозь зубы Егор, меча взглядом молнии. — Круглым идиотом!

— Егор Михайлович, куда поедем? — флегматично интересуется водитель.

— Пошёл вон. Уволен! Живо! — командует Егор.

— Егор Михайлович, я лишь выполняю приказы… — оправдывается водитель.

— Пошёл. Вон! — Егор подскакивает к мужчине, сбивая с его головы кепочку водителя, и вот-вот набросится на него с кулаками. Я в последний момент успеваю повиснуть на локте Орлова.

— Уходите, пожалуйста! — прошу я.

— Но как же?! Ему нельзя за руль в таком состоянии! — говорит водитель, отойдя на безопасное расстояние.

— Я о нём позабочусь. Уходите!

Водитель торопливо семенить прочь. Большого босса злить нельзя. Орлов же сейчас не просто зол, он в бешенстве. Яростно срывает с себя галстук и нарезает круги вокруг чёрного седана премиум-класса. Зайдя на очередной круг, он пинает колесо тачки и опускается на капот, дыша учащённо и тяжело. Сорванный галстук валяется на земле.

Егор стаскивает пиджак и рвёт пуговицы на дорогой рубашке. Ему словно нечем дышать. Я подхожу к мужчине, осторожно кладя ладони ему на плечи. Они горячие и напряжённые, твёрдые, как камень. Я медленно веду ладонями вверх, обхватывая мужчину за шею. Сцепляю пальцы замком и нежно поглаживаю вибрирующую кожу кончиками пальцев. Выше и выше к волосам.

Егор замирает. Крупные ладони лежат на коленях. Он медленно сгибает и разгибает пальцы, словно собираясь с мыслями. Потом притягивает меня к себе. Зажимает мои бёдра между своими коленями и утыкается головой мне в плечо.

— Уволю всех. К чёртовой матери... — глухо говорит он. — Всех!

— Уволишь, конечно… — говорю я, поглаживая его по волосам.

— Про ужины в компании родителей можно забыть! Напрочь!

— Само собой… — соглашаюсь.

— Докопаюсь до правды и вспомню всё!

— Разумеется!

Плечи Егора становятся чуть мягче, но они всё равно подавляют рельефом и хорошо проработанными мышцами.

— Поддакиваешь, Карамелька? — уточняет он. Задирает голову кверху и смотрит мне прямо в лицо. — Или ехидничаешь про себя? Ты была права во всём. С тобой встречался и спал я, беременна ты от меня. От меня, а не от призрачной надежды на то, что брат всё-таки жив. После того, что было, у тебя есть все основания ненавидеть меня…

Егор заканчивает свою короткую, но пламенную речь. Смотрит мне в глаза, смыкая губы в жёсткую, молчаливую линию. Дышит прерывисто, будто на него давит груз ответственности за ошибки всего мира. Его непоколебимая уверенность в своей правоте оказалась разбитой в пух и прав. Егору тяжело признавать поражение. Но это уже свершилось. Нужно только принять нашу реальность.

— В одном ты не прав, Егор. Не ты встречался со мной…

Я выпутываюсь из его объятий и отхожу на пару шагов назад.

— Родители сказали, что я. Это многое объясняет. И кстати, я солгал, — усмехается горько и давит катком правды. — Когда ты поцеловала меня, в голове промелькнуло что-то. Кажется, это было утро. Солнечное. Диван в шахматную клетку… Парень и девушка дурачились. Я подумал, что это просто бред. Возможно, даже фантазия в моей голове! Я был уверен, что это не мог быть я.

— Да, это было. Диван в шахматную клетку — это диван в той квартире, которую ты снимал! — грустно улыбаюсь, складывая руки под грудью. — И да, это был не ты!

— Что? Как? Но родители сказали, что это был я! Что ты имеешь в виду, говоря, что это был не я?! Не молчи!