— Спим в одной кровати, — решительно заявил, — а остальное по желанию.

Постукивая ноготком по подлокотнику, щуря задумчиво глазки, она, видимо, мысленно взвешивала все за и против предложенного мною варианта развития наших “отношений”. Меня это немного нервировало. Ведь так просто сказать: “Отлично! Я на все согласна!” Что-то думать?

— Хорошо, — как-то загадочно и с подвохом прозвучало, — я подумаю, — улыбнулась она, заправляя за ухо прядь непослушных волос.

— Долго?

— До конца полета, — махнула невинно ресницами, схватила первый попавшийся журнал и с энтузиазмом принялась его листать, явно пряча за страницами ехидную усмешку.

Ладно-ладно девочка! Хочешь поиграть, воля твоя! Вот только что-то мне подсказывало, что можно расслабиться и выдохнуть. Дело сделано!

Я расслабленно откинулся на спинку кресла, достал лэптоп и оставшуюся часть полета решил потратить на работу. Спустя час краем глаза заметил, как пигалица растирает затекшую спину, потягиваясь и разминая мышцы. Совесть кольнула тупым укором. Ведь я даже не подумал о том, разрешен ли в ее положении перелет.

Завтра организую встречу с врачом, поставил мысленно зарубку в ежедневнике. У мамы, наверняка, есть хороший гинеколог. А пока, предложил Тае пройти в спальню и прилечь. Она безропотно кивнула, поднимаясь с кресла.

— Может, что-то хочешь из еды или напитков? — поинтересовался, когда она уже открыла дверь.

— Чай, ромашковый, если можно, — помедлив на пороге она все же, обернулась и добавила, — когда соберешься завести любовницу, будь добр, сделай так, чтобы об этом ни одна живая душа не знала!

Дверь хлопнула чуть сильнее обычного, оставляя меня одного победно улыбаться. Да! Ведь это согласие? Ее согласие на мое предложение!

Лена отнесла чай и бутерброды моей жене, как непривычно это звучало, а я с душевным ликованием и чувством спокойствия погрузился в работу.

— А переобуться ты не думала? Или это мода такая сейчас?

— Угу, — кивнула она и направилась на выход из салона, — будем считать, что сегодня я это и введу в моду.

Машина ждала нас у трапа. Все пограничные процедуры заняли не более десяти минут. И вот мы уже ехали по шумным улочкам Афин в сторону уютной бухты, омываемой прозрачными водами Ионического моря.

Тая прильнула к окну и как восторженный ребенок, попавший в самый большой магазин игрушек, разглядывала проносящийся пейзаж.

— Мальчик мой! — раздался радостный голос матери, стоило только нашему автомобилю въехать на территорию и остановиться на подъездной дорожке около центрального входа.

— Какой приятный сюрприз, — тараторила она на своем родном языке.

— Добрый день, миссис Калиева! Я очень рада наконец-то с вами познакомиться, — приветливо улыбаясь и, придерживаясь за меня, на чистом итальянском проговорила Тая, введя тем самым в ступор и меня и мою родительницу.

— Ну и что ты держишь их на улице? — прокричал, спускаясь по широким ступенькам террасы, отец, — рад видеть тебя! — раскрыв свои отцовские объятия, он подошел к нам.

Пожатие рук, похлопывание по плечу, и он в удивление вздернул бровь, переводя взгляд на Таю, жавшуюся ко мне и скромно улыбающуюся. Да! Наш приезд произвел на родителей неизгладимое впечатление! Но больше всего мне в итоге досталось за то, что прятал от них беременную жену целых полгода.

Вот тут на удивление мы выступили с Таей единым фронтом. Твердо настаивая на том, что вот именно так мы решили и до последнего скрывали все, во избежание лишних сплетен, огласок и прочего негатива.

Недолго повозмущавшись, родители все же сошлись во мнении, что нам виднее.

— Но, надеюсь, внука на полгода вы от нас не спрячете? — всплеснула руками мама, качая головой.

— Внучку, мам, — приобнял ее и оставил сыновний поцелуй в макушку, — нет, не спрячем.

— Вот и славно! Внучка! Принцесса! — щебетала мама, подхватив Таю под руку, — пойдем деточка, тебе с дороги отдохнуть надо, — перешла она на привычный для нее русский.

Моя мать итальянка, вышедшая замуж за обрусевшего грека и прожившая часть жизни в России, где отец, в свое время активно работал над развитием семейного дела. Она сердобольна, заботлива и очень проницательна. Нам с сестрой в детстве запросто удавалось провести отца, надавить на жалость, что-то выклянчить. Но вот с мамой все эти фокусы не проходили. И то, с каким воодушевлением она приняла Таю, сколько заботы и нежности плескалось в ее взгляде, говорило о многом.

Тая, ведомая мамой в сторону виллы, кинула на меня удивленный взгляд через плечо и лишь одними губами проговорила, что-то вроде: “Я тебе отомщу”. Я лишь улыбнулся ей в ответ, взмахнул рукой и послал воздушный поцелуй.

— И я тебя люблю, милая! — крикнул вдогонку, поймав суровый взгляд.

— Ну, а теперь рассказывай, — хлопнул меня ладонью по плечу отец, — что за прятки и почему мы с матерью только сейчас узнаем о том, что ты женат, да еще и готовишься стать отцом.

И это говорит мой отец? Он поменялся с мамой ролями?

— Па, ты о чем? — делаю самый невинно-изумленный вид, — мы же сказали, так надо было.

— Ну-ну, — опустив голову и подцепив мыском ботинка камушек, он снисходительно хмыкнул, — ладно пойдем. Мать займет твою жену надолго, так что мы в кабинет. Обсудим дела.

До ужина мы засели в его рабочей резиденции — небольшой библиотеке на первом этаже виллы. А отвлеклись лишь тогда, когда в дверь тихо постучала и, приоткрыв ее, аккуратно прошла к нам Тая.

— Ужин готов, — пересекая помещение, она шла в мою сторону, — накрыли в столовой и ждем вас, — подойдя вплотную, положила ладошки мне на грудь, привстала на цыпочки и лукаво улыбаясь, оставила невесомый поцелуй на щеке.

Я слегка опешил. Отец хохотнул в кулак. А Тая, льнувшая ко мне мурлыкающей кошкой, обвила руками мою талию и преданно глядя мне в глаза, прижалась кругленьким животиком. Вот же засранка.

Растянул игривую улыбку и прижал ее к себе чуть крепче. Глаза в глаза, играть так по полной. И я, теряя на миг связь с реальностью, накрывая ее манящие губы нежным поцелуем. Так томительно сладко и до мурашек необычно. Дыхание застревает где-то в грудной клетке, распирая ее и лишая меня сил противиться притяжению.

— Кхм… — негромкое покашливание, как удар в солнечное сплетение, что вышиб из меня весь воздух, — я, пожалуй, пойду, а вы догоняйте, — ухмыльнулся отец, выходя за дверь.

Тая моментально расцепила сплетенные за моей спиной руки.

— Отпусти, концерт окончен, — сопела она, пытаясь выбраться из моих объятий, — и не смей меня больше так целовать! — пихнула меня в грудь кулачком.

— Первая начала, — пытаясь скрыть озадаченность, парировал я.

Метнув в меня гневный взгляд, она развернулась и пошла на выход. Черт! Выругался, провел ладонью по лицу и направился вслед за ней.