Но сам палач даже не замечал многочисленных глаз, что со страхом и интересом наблюдали за ним из темноты. Рука немного чесалась, а тело время от времени обдавало волнами слабости — но всё это лишь радовало Руги, который снова воссоединился со своей матерью. И когда самое родное для него… Уже существо, было спасено, Справедливость снова напомнила о себе — в городе появилось нечто чудовищное, как раз по силе в каком — то смысле переродившемуся палачу.

И вот красноватый туман завёл его в дом, что ещё недавно был массивным, многоэтажным зданием, а сейчас представлял из себя настоящую декорацию к фильму ужасов. Опрокинутые, разрушенные стены, вывороченная арматура, выбитые двери, и, что самое главное, — кровь и трупы. Везде. Изрезанные тела, распластавшиеся на полу, прибитые чем — то к стенам и даже потолку. И беглого взгляда хватило бы, дабы понять, что эту бойню учинил не человек. Море телесных жидкостей, что натекло из мертвецов, только начало сохнуть — значит всё произошло относительно недавно.

— Это было убежище, — подумал вслух палач, рассматривая каким — то чудом уцелевший стол, на котором всё ещё валялась еда, — Большинство ран явно от ножа, на некоторых телах… Будто следы от зубов.

Всё это Руги смог определить с помощью своей новой способности — «чутьё палача». Каким — то неизвестным чувством он ощущал… Нет, он знал, какие раны были на каждом из десятков разбросанных вокруг трупов. Ещё несколько дней назад такое удивило бы юношу, но сейчас он просто воспринимал это как должное.

Но чувствовалось во всём этом нечто странное. Будто бы убийц было двое, причём один действовал аккуратно, бил по жизненно важным органам, а второй просто рвал плоть в клочья, как дикий зверь. Что это значит? К счастью, на этот вопрос довольно быстро нашёлся ответ — стоило Руги пройти чуть вглубь уничтоженного убежища, как он нашёл «второго убийцу» — существо с облезлой кожей, лишь телосложением напоминавшее человека, что с громким чавканьем пожирало чей — то труп.

— Мерзость, — безразлично констатировал палач.

Услышав позади себя человеческую речь, тварь резко обернулась, выпучив монотонно — белые глаза. С секунду посверлив Руги испуганным взглядом, существо раскрыло широкий рот и издало звук, напоминающий бурлящее клокотание птицы. Палач, тем не менее, стоял неподвижно — ни одна мышца на его каменном лице не дёрнулась. Глаза и рот монстра скривились в жуткой судороге — так его искажённая мимика попыталась изобразить удивление.

— Нужно искать дальше. Это лишь трупоед, — абсолютно холодным тоном заключил Руги и развернулся, собираясь исследовать место побоища дальше. Справедливости было плевать на это существо, а значит и внимания палача оно не достойно.

Но сама тварь, вновь издав жуткий звук, присела, а затем рывком бросилась на Руги, растопырив сочащиеся гноем когтистые пальцы. Палач не обратил на это никакого внимания. Но вот жившее в его руке существо, почуяв тёплое, живое мясо, будто пробудилось ото сна. Сразу шесть глаз украсили почерневшее предплечье Руги, откуда затем выстрелило несколько тонких, острых жгутов, напоминающих затвердевшие костяные пики. Трупоед даже не успел ничего понять, как его тело насадилось на жгуты, как на шипы, а затем те начали двигаться, ломая кости падальщика и сминая его тело. С диким визгом тварь пожирали живьём — будто через маленькую трубочку, паразит всасывал его плоть зубастым ртом, пока не поглотил полностью. Каким — то образом всё полутораметровое тело трупоеда вместилось в руке Руги, которая уже вернулась к своему первоначальному виду — костяные пики погрузились обратно под чёрную плоть, глаза закрылись, рот слился с остальной массой. Сам же палач за всё это время даже не дёрнулся — будто бы и не заметил этого кошмарного пира.

Пристальнее обследовав уничтоженное убежище, Руги всё же смог взять след. Багровая дымка указывала ему направление, но в этот раз ощущение было… Странным. Кажется, его цель давно покинула этот город, и сейчас находилась далеко отсюда.

— Что же, видимо, пора в путь, — проговорил палач сам себе, закинув тесак на плечо. Без лишних сантиментов, он направился прочь из обезумевшего мегаполиса, к своей цели. Справедливость зовёт.

Паразит же едва слышно издал довольное урчание — его ненасытный голод ненадолго был утолён, и ещё живой падальщик медленно переваривался внутри безразмерного желудка. Хоть существо и не осознавало этого, но оно было в предвкушении — скоро ему точно предстоит отведать ещё больше живой плоти.

***

— Это… Что? — только и смог выдать Рэйнбоу, выйдя из кладовки.

Весь гараж и складированный в нём хлам теперь был ровным слоем покрыт металлической стружкой и кровью, а в центре, словно небоскрёб, возвышалась скрытая коричневым плащом фигура огромных размеров — примерно с три человеческих роста. На вершине этого нечта зиждилась украшенная старомодной шляпой голова Луи со встроенным в лицо респиратором, а из спины торчал огромный… Мундштук от саксофона!?

— В смысле? — не понял Леонид, — Дружок ваш это! Знатно его потрепало, но я его переделал! Во!

Безумный изобретатель стукнул по громадине гаечным ключом, отчего по всему помещению прокатился металлический звон. Сам же Стронгарм, тем не менее, продолжал стоять с закрытыми глазами, не проявляя никаких признаков жизни.

— Он вообще живой, дядь? — скептично нахмурилась Лаки.

— Эй, эй, не надо на меня тут агрессию катить! — размахивая инструментом и случайно сбив им ручную ящерицу с плеча, заголосил старик, — Я вообще — то старался, новое тело ему считай сделал, причём за самые короткие сроки, а вы мне тут ещё и предъявляете! Нет, ну что за наглая молодёжь, а!? Скажи, Ламар?

В этот момент Вайтснэйк перевёл взгляд на свалившегося на пол ящера, который был похож на безжизненный мешок с внутренними органами — конечности неестественно выкручены, глаза выдавлены… Но не успел металлист рассмотреть тело, как все несовместимые с жизнью травмы за мгновение исчезли, и вот Ламар уже стоял на всех четырёх лапах, задорно виляя хвостом и кивая головой. Значит, система дарит силу не только людям?

— Ладно, ладно, хорррошо, спасибо, только не надо бубнить! — замахала руками и хвостом девушка, — Когда он проснётся то?

— А мне почём знать? — буднично удивился Леонид, усаживая на плечо воскресшего ящера, — Я инженер, а не доктор.

— Примите мою благодарность, — к Рэйнбоу наконец вернулся дар речи.

— Эээ! Нет, милок! Спасибо на хлеб не намажешь! — старик довольно улыбнулся.

Этого и следовало ожидать — такое он бы точно не стал делать за просто так. Что же ему нужно? Деньги? Услуга? Чья — то жизнь?

— Ты щас серьёзно? — разочарованно вздохнула