Становится известно, что эпидемия началась с Сандры, тридцатилетней воспитательницы, которая вступала в прямой или косвенный контакт со всеми заболевшими. Оказывается, она «носит» этот редкий неизлечимый вирус в своих телесных жидкостях, хотя у нее нет никаких симптомов. Даже прикосновение к предмету, который трогала Сандра в последние несколько недель, может привести к инфицированию.

Врачи хотят, чтобы городские власти распорядились о помещении Сандры в больницу на карантин, пока не будет найдено лечение. Однако неизвестно, когда начнутся исследования. Никто пока не занимается поиском лекарства, поскольку Сандра – единственный человек в мире, который является выявленным переносчиком заболевания, и помещение ее на карантин, вероятно, обезопасит других людей. Неудивительно, что Сандра против.

Этично ли помещать на бессрочный карантин женщину, которая не сделала ничего плохого?

Размышление: принудительный карантин

Вряд ли что-то иллюстрирует конфликт между правами отдельного человека и благополучием общества так же хорошо, как принудительный карантин. Этот термин происходит от итальянского quaranta giorni, сорока дней изоляции кораблей во времена «черной смерти», европейской пандемии чумы, которая длилась примерно с 1346 по 1353 год. В США прокаженные пациенты направлялись в «колонии», такие как Калаупапа, штат Гавайи, и Карвилл, штат Луизиана.

Во время эпидемии желтой лихорадки, разразившейся в XIX веке, заболевших изолировали во многих американских городах. Один такой эпизод лег в основу фильма «Иезавель» (1938) с Бетт Дэвис в главной роли. Не так давно все американские газеты писали о попытках изолировать пациентов с лекарственно-устойчивым туберкулезом и вирусом Эбола. С 1986 до 1994 года Куба принудительно держала пациентов с ВИЧ в санаториях. Более масштабные «групповые» или «коллективные» карантины были навязаны целым сообществам, например в некоторых частях Манси, штат Индиана, в 1893 году был введен карантин по оспе. В 1900 году в Сан-Франциско китайское население посадили на карантин из-за преувеличенных страхов, связанных с чумой.

Однако самым известным является случай Мэри Маллон (1869–1938), также известной как Тифозная Мэри. Повар по профессии, она была бессимптомным носителем брюшного тифа. Двадцать три года ее продержали на принудительном карантине на острове Норт-Бразер в проливе Ист-Ривер, относящемся к Нью-Йорку. Ее изгнание описано в книге «Тифозная Мэри: Пленница общественного здравоохранения», написанной историком Джудит Уолцер Ливитт.

Соединенные Штаты допускают принудительный карантин при следующих заболеваниях: холера, дифтерия, туберкулез, чума, оспа, желтая лихорадка, вирусные геморрагические лихорадки (Эбола, например), пандемический грипп и тяжелый острый респираторный синдром[43].

Некоторые из этих болезней легко поддаются лечению, какие-то имеют короткий инкубационный период. Лишь немногих специалистов по этике беспокоит краткосрочный карантин действительно заразных людей. Большинство разумных людей добровольно согласны сесть на него, чтобы защитить окружающих. Гораздо больше вопросов вызывают те редкие пациенты, которым требуется долговременная изоляция. Это могут быть неизлечимые бессимптомные носители вроде Сандры или люди, которые отказываются от необходимого лечения.

Сандру просят полностью отгородиться от общества, то есть проводить жизнь в больнице не по своей вине. Теоретически можно было бы предложить таким пациентам денежную компенсацию за время карантина, например за год в «туберкулезной тюрьме», однако большинство людей не согласятся на бесконечный карантин ни за какую сумму. Если общество ожидает, что Сандра согласится на изоляцию ради общественного благополучия, оно обязано приложить значительные усилия и потратить определенные ресурсы на поиск лечения ее заболевания. Сколько должно потратить общество? Можно подсчитать расходы на здравоохранение и экономические потери, которых позволит избежать карантин Сандры. Сэкономленные средства следует потратить на попытки вылечить женщину, но такой вариант маловероятен, хотя и этичен.

Сотрудница больницы Далия становится жертвой жестокого сексуального нападения на лестничной площадке. Она умирает, не приходя в сознание. К счастью, следователям удается получить образец ДНК нападавшего из его спермы.

Властям известно, что все сотрудники, пациенты и посетители больницы должны либо прикладывать к турникету пропуск, либо предъявлять на входе паспорт. Паспорт фотографируется, а его номер записывается охраной в журнал. Пытаясь установить личность того, кто напал на Далию, полиция требует предоставить имена и контактные данные всех сотрудников, пациентов и посетителей мужского пола, которые бывали в больнице в течение двух недель до нападения. Хотя полицейские не могут заставить этих людей предоставить образец ДНК, они планируют попросить каждого из них сдать мазок с внутренней стороны щеки, а затем тщательно проверить алиби тех, кто откажется это сделать.

Этично ли со стороны больницы предоставлять полиции такую информацию?

Размышление: массовый забор ДНК

Первый массовый забор ДНК произошел в Великобритании в 1987 году. Попытки полиции Лестершира найти насильника-убийцу, дважды совершившего преступление, косвенно привели к аресту Колина Пичфорка, 27-летнего пекаря, который хвастался, что предоставил ложный образец ДНК во время тестирования более чем четырех тысяч местных мужчин. В 1996 году власти Оклахомы провели неудачный массовый забор ДНК, чтобы найти убийцу начинающей балерины Джули Бускен (он все же был позже идентифицирован и осужден на основании ДНК-доказательств). Хотя такие массовые заборы ДНК пока редки в Соединенных Штатах (не практикуется в РФ), к ним порой прибегали для расследования громких убийств в Луизиане, Флориде, Массачусетсе и других местах. Они повышают вероятность ареста виновных в жестоких преступлениях, таких как нападение на Далию. Более того, результаты тестов позволяют очень точно связать подозреваемого с местом преступления. Если власти найдут убийцу Далии, его арест не только помешает ему совершить новые преступления, но и удержит других от совершения подобных преступлений.