Я осмотрела кабинет, действительно замечая то, что не сразу увидела. Книги папы

и бумаги были разбросаны по полу. Его лампа была опрокинута, и ящик его стола

был открыт. Это выглядело, словно маленькое торнадо ворвалось в кабинет. Что если злоумышленник был здесь и искал что-то? Но почему мы ничего не слышали, находясь совсем рядом в столовой? Возможно, это мама раскидала вещи, когда обезумила от горя? Несколько книг отсутствовали на книжной полке. Книжный шкаф!

Я бросилась к нему и подтянулась на цыпочках. Я перебирала пальцами вдоль верхней полки, назад и вперед. Черный бархатный футляр — тот, в котором лежал серебряный кинжал Дона — пропал.

НАВЕРХ

Мой первый инстинкт был, рассказать обо всем, что произошло в кабинете, папе. Но затем я поняла, что он был там с мамой. Неужели он не видел всего этого беспорядка? И, тем не менее, он был тем, кто отослал шерифа. Он был тем, кто настоял, что ничего необычное не случилось. Возможно, это моя мать сделала беспорядок, и он хотел избавить ее от допроса полиции. Никто не в восторге от полицейских, роющихся в личных вещах или вокруг дома. Но почему пропал нож? И знает ли папа об этом? Я не говорила ему, что перепрятала нож.

"Грэйс. Нам нужно одеяло," крикнула Черити.

Я закрыла двери кабинета, и помчалась в ванную. "Вот оно". Я вручила одеяло маме.

"Банкет!" Джеймс стоял в ванне. Пузырьки бежали по его тельцу.

"Наконец-то," сказала Черити, и вытащила его из ванны. Она обернула его в полотенце и вручила маме.

Он уткнулся носом в свое одеяло. Мама крепко прижала его к себе.

Я решила не говорить с ней о кабинете. Я не знала, как она поведет себя, если я скажу ей, что-нибудь волнующее. Я спрошу папу позже об этом.

Но был человек, с которым я действительно хотела поговорить — Даниэль. Что он знал обо всем этом? Почему был настолько напуган? Связано ли это, с теми вещами, которые он может делать?

"Ванная вся твоя," сказала мне мама. "Вымойся прежде, чем сделаешь что-нибудь еще". Она покачала головой, глядя на мой залипший грязью свитер и брюки.

"Ты пахнешь как собака, которая спала на холоде". Черити скорчила лицо.

"Дельмо," ворковал Джеймс.

Мама заморгала. "Что он сказал?"

"Не знаю," сказала я, и прогнала их из ванной.

Я быстро приняла душ — по крайней мере, с такой скоростью, как могла, не намокая мою перевязанную руку.

Что, если я не смогу добраться до Даниэля прежде, чем он закончит помогать папе?

Я обернулась в полотенце и вытерла пар из окна ванной. Я всматривалась в покрытое плёнкой стекло. Все, что я могла видеть, было узким промежутком в белом контуре забора. Я выключила свет в ванной и снова выглянула в окно, я увидела, как мой папа стоит на коленях возле увядающих розовых кустов. Было, похоже, что он молился — возможно, благодарил за безопасное возвращение Джеймса. Но когда он раскачивался вперед и назад на коленях его руки взлетели вверх к его лицу. Его плечи стали странно подергиваться.

Я схватила свой халат. Папа нуждался во мне. Но кто — то еще вышел из теней забора. Он стал на колени рядом с моим отцом, колебался на мгновение, а затем обернул свои длинные,

худые руки вокруг дрожащих плеч папы. Я отстранилась и заморгала, и окно затуманилось

паром.

Я завязала свой махровый халат, выбежала на лестницу и врезалась прямо в свою мать.

"Куда это вы собираетесь в таком виде, юная леди?" Она насмехалась над моей одеждой и указала на столовую, где Дон рассказывал Черити историю о своем дедушке. "У нас все еще гости".

"Но па…" я увидела раздраженный взгляд на ее лице и вспомнила, как она саркастически кричала на папу за то, что он обвинял себя в смерти Мэриэнн. Ему больше этого не нужно.

"Мне нужно кое-что по быстренькому сделать".

"Пойди, и одень что-нибудь приличное".

Я ворчала себе под нос и стала подниматься вверх по лестнице для быстрого переодевания одежды.

"А ты отнесла свою грязную одежду в стирку или свалила ее на полу в ванной комнате?"

"Я уберу позже. Мне нужно… "

"Тебе сейчас нужно переодеться, и отнести свою грязную одежду в стирку, пока она окончательно не испортилась. Деньги не появляются как манна небесная".

"Но …"

"Сейчас". И я клянусь, она одарила меня тем взглядом, который говорил, что она подозревает меня в том, что я задула что-то, что она не одобрила бы.

"Хорошо".

Мои ноги болели и протестовали, когда я ковыляла до своей спальни. Весь, что произошло в лесу, сейчас взяло свое. Я надела первую одежду, которую смогла найти — рубашку с длинными рукавами и комбинезон, обрызганный краской, который моя мать особенно ненавидит. Я схватила свою грязную одежду из ванной и захромала вниз.

Я была занята, обвинениями мамы в своей голове, которая потенциально разрушала мои возможности поговорить с Даниэлем и моим отцом, когда я услышала низкие голоса, доносящиеся из спальни Джуда. Я могла понять мрачный голос Джуда и голос Эйприл, подобный поскуливанию кокер-спаниэля. Я прижала свою охапку одежды к своей груди и

медленно подошла к двери Джуда.

"Это не справедливо," услышала я его.

"Почему?" спросила Эйприил.

"Ты не понимаешь. Они не понимают". Голос Джуда стал еще тише. "Как они не видят, что он делает?"

Эйприл что-то сказала, что я не смогла разобрать.

"Это не так. Он не прав. Все в нем является неправильным," сказал Джуд. "Я — хороший. Я

тот, кто делает все эти семейные потребности. Я — тот, кто здесь каждый день для них, и теперь он вернулся и в течение нескольких часов они верят ему, а не мне. Папа и Грэйс ведут себя так, словно он какой-то герой". Его голос звенел. "Как папа может верить ему, после того, что он сделал?"

"Что?" спросила Эйприл. "Что он сделал?"

Джуд вздохнул.

Острая боль вины, за то, что я подслушивала, была подавлена моим желанием услышать ответ на этот вопрос — и горящей ревностью, что он мог бы сказать Эйприл то, чего отказывался говорить мне в течение трех лет.

Джуд что-то шепнул, и я придвинулась ближе, чтобы услышать.

"Грэйс!" Крикнула мама внизу по лестнице. "Убедись, что пятно отстиралось".

Я отскочила от двери и бросила охапку одежды. Голос Джуда затих, сопровождаемый, переходом шума позади его двери. Я собрала свою одежду и поспешно ушла к прачечной.

ПОЗЖЕ ТОЙ НОЧЬЮ

Даниэль ушел к тому времени, когда я, наконец, вышла на улицу. Его не было ни за домом, ни во дворе. Папу я тоже нигде не смогла найти. Прошло только приблизительно пятнадцать минут, с тех пор, как я видела их в окно ванной комнаты, поэтому я решила взять машину и разыскать Даниэля в его квартире — поймать его с моим вопросами раньше, чем он успеет сбежать из города — но ключей на крючке не было. Папа держал свой грузовик в приюте,