— Так. И что теперь делать с этой информацией? — Маруся начала догадываться, что эту информацию я сообщаю ей не просто так и наверняка скоро снова появятся людоеды.

— План такой: скачиваем приложение по аренде самокатов и завтра «самокатаемся» по холму от одной бухты до другой. Кто против? Кто за? Единогласно!

Утром после завтрака мы уже были на стоянке электросамокатов, быстренько активировали их через приложение и покатились по направлению к другому краю города: сперва по ровной поверхности, а потом все больше и больше вверх.

Сколько же в Окленде зелени! Зеленые парки, деревья, кусты, травы, разнообразные цветы — в какой-то момент мне показалось, что мы в каком-то гигантском ботаническом саду.

— Ой, смотри — козы! — радостно закричала Маруся.

У подножия одного из зеленых холмов действительно возлежали две белые козочки, безмятежно пожевывающие траву.

— Надо же, лежат, как собаки. Как у себя дома! — засмеялась Марина.

Тем временем дорога все больше устремлялась вверх, и, еще не добравшись до вершины холма, мы уже изрядно запыхались.

— Ну, ничего, — успокаивал я Марусю. — Сейчас доберемся наверх и ка-а-ак спустимся вниз!

Вниз мы действительно спускались с ветерком, что не мешало нам то и дело удивляться смене пейзажа: модные респектабельные здания здесь уступили место уютным, но явно более скромным домикам. У одного из них мы затормозили. В буквальном смысле: оба наших самоката вдруг в один момент решили разрядиться, и дальше уже не они везли нас, а мы тащили их на себе.

— Спасибо хоть не вверх, — бурчала Маруся, тарабаня вмиг ставшую бесполезной вещь. — О, вон и вода виднеется! Поздравляю тебя, мы добрались до места назначения. Теперь бы еще обратно как-то добраться…

— Смотри-ка, — вдали я заметил высокого крупного мужчину, возившегося со своим байком. — Вон местный, подойду спрошу у него, как нам дальше быть. Заодно и интервью возьму — давно никому вопросов не задавал.

— Скажите, сэр! — издалека крикнул я мужику, одетому в черные штаны и красную куртку. Тот, услышав мой голос, внезапно застыл, будто не веря, что к нему кто-то обратился. — А где тут ближайшая стоянка электросамокатов? Наши совсем разрядились. И как нам добраться до… — в этом месте мужик обернулся и застыл уже я: все лицо этого явно полинезийца было изрисовано фигурными татуировками.

Едва сдержавшись, чтобы не присвистнуть вслух, я вдруг быстро заговорил:

— Оу, сэр, вы выглядите так колоритно! Я — путешественник из Украины, совершаю кругосветное путешествие, вот — моя девушка, — кивнул я на тянувшую к нам самокат Марусю. — Я спрашиваю людей в разных странах об их образе жизни, мечтах… Вы бы не согласились ответить на пару моих вопросов?

Разрисованный маори сначала долго непонимающе смотрел на меня в упор, как медведь, в лапы к которому вдруг по собственной воле прискакал какой-то глупый заяц. А потом вдруг раскатисто рассмеялся.

— Ты кто вообще? — спросил он меня, закончив хохотать и вперившись глазами мне в глаза.

— Я — путешественник, совершаю кругосветку… — слегка напрягшись, на автомате повторил свою визитку я. — У нас разрядились электросамокаты, а вообще я хотел бы задать вам пару вопросов…

Мужик снова зашелся в приступе смеха.

— Вопросы? Ну, давай, валяй! Что тебе рассказать?

— Для начала давайте познакомимся. Я — Артемий, — сказал я и протянул ему руку.

Маориец снова долго смотрел то на мою руку, то на меня и в конце концов снова расхохотался.

— Эдлай, — представился он, ударив своим кулаком мой кулак. — Слушай, а ты смешной. Вы двое совсем ничего не знаете о новозеландских бандах?

Тут я уже похолодел. Пазл в моем мозгу стал складываться: татуированное лицо, красно-черная одежда, байк… Точно: это же явно член одной из байкерских бандитских группировок, держащих в страхе весь город. Члены банд, я читал, и грабят, и насилуют, и похищают людей, а потом продают, употребляют наркотики и вообще готовы проломить любой череп в любой момент. Их главная опознавательная черта — татуировки на лице.

Нет, ну почему мне вечно надо вляпаться по самые помидоры! Да еще и с Марусей.

— Ну ты это, спокойней, — Эдлай явно заметил возникшую в моих глазах тревогу. — Ты мне ничего плохого не сделал, тебя я трогать не буду. Так что, говоришь, самокаты разрядились? Дойдете до поворота, затем повернете направо, через метров сто будет стоянка. А чуть дальше, спросите, остановка автобуса — на нем доедете до своего отеля. Так что ты там хотел у меня узнать?

Я выдохнул. Следующие несколько минут Эдлай рассказывал мне о своей жизни: сперва неохотно, а затем вдруг разговорился и поведал, что в банду Mighty Mongrel Mob попал еще подростком после смерти родителей. Озлобленный на весь мир, он быстро принял новый образ жизни: набил на лице татуировки, нацепил на одежду и головные уборы свастику, научился ездить на байке и проламывать черепа.

— Большая часть банды — бывшие зэки, — признался Эдлай. — Но именно они подарили мне, мальчишке, отцовскую заботу. Научили бриться, аккуратно одеваться, убирать, стирать, готовить, драться, вставать и ложиться по расписанию, поддерживать армейский порядок… Мы друг за друга горой! Если честно, — голос Эдлая потеплел, — многие ищут в банде семью, которой им не хватает в жизни. С одной стороны, с нами лучше не связываться. С другой — из-за того, что нас боятся, мы поддерживаем в городе порядок. Драку возле нас лучше не затевать: разберемся быстро. Но мне, честно говоря, и поднадоело кое-что: надоело продавать наркотики, грабить, бить…

— Чего же ты хочешь? — осторожно поинтересовался я.

— Смешно будет сказать, что я хочу нормальной жизни? — улыбнулся Эдлай. — Но я ее хочу. Моему сыну уже двенадцать, он тоже разрисовывает лицо и хочет стать «героем», как его папа. Только я не хочу, чтобы он вырос и разочаровался во мне. Порядок — это хорошо, но все остальное… Хочу, чтобы мой сын окончил нормальную школу и устроился на нормальную работу — хотя многие у нас в банде живут целыми поколениями. А я еще вроде с ними… А душой уже вроде и нет. Давайте я вас до стоянки доведу, чтобы вас никто не украл.

Эдлай довел нас до стоянки самокатов.

— Ну, счастливо, туристы, — он стал прощаться с нами. — Берегите себя, ходите тут осторожно — чтобы не пришлось вас защищать. А то ведь наша банда — не единственная в Окленде.

На автобусе в отель мы с Марусей ехали молча: эта встреча потрясла нас обоих.

— Я всегда верила, что за самым страшным видом обязательно скрывается ранимое сердце, — произнесла она, когда наконец смогла