– Чтобы крылья расправить, Ирка. Чтобы своим умом жить. Но пришлось уйти, чтобы мама смогла это сделать.

Снова замолчали. Она наблюдала за голубями, что толкались возле разбросанного пшена: гулили, отпихивали друг друга, наскакивали на соперников грудками и угрожающе клевали воздух. Все занимались одним делом, все действовали сообща, и, несмотря на явное желание каждого урвать лучшее зернышко, находились они в полнейшем согласии с окружающим миром. Ирочка отвела глаза от стайки и подняла вверх. Там, снисходительно наблюдая за происходящим, кружила одна-единственная голубка. Почему решила, что это именно самка, она не знала. Возможно, ее убедил в этом белый цвет или грациозность, с которой птица выписывала круги. На самом деле, пол не имел никакого значения. Важным было то, что время от времени кто-то из дерущихся на земле голубей поднимал клюв к небу и кричал что-то одинокой птице. Ирочка будто понимала смысл этих выкриков:

– Лети сюда!

– Все клюют, не будь дурой!

– Надо кушать, пока есть что!

– Голубь ты или кто? Здесь пшено!

– Куда ты собралась?

– Все нормальные голуби тут, а в небе ловить нечего.

Белая голубка сделала последний круг, стала снижаться, но, неожиданно резко взмахнув крыльями, взвилась вверх и скрылась из виду. Ирочка долго смотрела ей вслед. Показалось, что птица выглядела совершенно счастливой.

Через неделю она полетела в Канаду. Разводиться. Вслед звучал единый хор:

– Дура!

Там же встретила сестра, хотя выразилась помягче:

– У вас же дети.

– Детей это не касается, – Ира всем отвечала резко. Очень боялась спугнуть внезапную решительность.

Антон решение жены не одобрил, но принял безоговорочно. Так – значит так. Ясно ведь, былого не вернешь, а грядущее с непрерывной тошнотой друг от друга представляется весьма туманным. Развелись. Можно было возвращаться. Были варианты куда. Обратно к морю и солнцу. Или обратно к профессии – в Москву под крыло к Штейну, к большой зарплате, корочке КМН и понятным перспективам.

– И что думаешь? – спросила как-то Ниночка, вернувшаяся с очередных гастролей.

– Думаю, обратной дороги нет.

– Как это нет? Да ты что? – Она сразу включила пятую скорость. – Да стоит только захотеть… – Но Ира была начеку и нажала стоп-кран:

– А я не хочу!

– Как это?

– Вот так. Имею право на свои желания?

– Да. Конечно. – Сестра растерялась. – Только странно все это.

– Нормально.

Улететь все же пришлось. В Израиль. За детьми. Бабушки держали оборону гораздо дольше Антона, но девушка осталась непреклонна. Летние месяцы остаются за старшим поколением, а остальное время дети проводят с родителями. «Ведь в Канаде они смогут гораздо чаще общаться с отцом, не находите?»

Уезжали в спешке и какой-то безумной эйфории. Ире казалось, что бурлящее в ней возбуждение от впервые отведанного вкуса непослушания проберется наружу, зальет все вокруг, в том числе собственный энтузиазм. Она сдерживалась, как могла, и очень торопилась выбраться из-под непрерывного натиска страдающей бабулечки. Один раз даже не выдержала:

– Поедем с нами.

– Куда? – опешила бабушка. – В холод и снег? Я, моя дорогая, еще не тронулась умом, чтобы так издеваться над своим организмом. Всю жизнь мечтала оказаться в этой стране и не собираюсь наступать на горло собственной песне. Чему улыбаешься? Что смешного?

Смешного ничего не было. Было радостно, легко и спокойно. Бабушкина мечта исполнилась, и теперь Ира могла без груза на душе исполнять свою. Каждый делал что хотел. Хозяин – барин.

– И все-таки почему именно Канада? – удивлялась мама. – Могла бы вернуться.

– Вернем твое место. Похлопочу. Или другое выцыганим, еще получше, – вторил Борька Штейн.

– Не надо. Ни возвращать, ни возвращаться. Прошлого не хочу. А почему Канада? Да почему бы, собственно, и не она?

Лукавила. В Канаде можно было остаться на законных юридических основаниях, пока развод не оформлен официально. Потому и спешили, и нервничали, и забыли в итоге половину нужных вещей. К черту! Купим новые!

На новом месте освоились легко и сразу. Майке через месяц сделали операцию, и простуды закончились. Ира определила ее в сад. Дочка возвращалась и с восторгом рассказывала, как играла, гуляла, рисовала и просто болтала с другими детьми. Девочку всего лишь увезли от бабушек, а оказалось, вырвали из домашнего плена. Борька тоже быстро привык к новой школе. Ему, конечно, было сложнее, но справился, появились друзья, интересы, новые увлечения: лыжи и хоккей. Ира купила ему форму, записала в секцию, ходила на тренировки и кричала с трибуны:

– Шайбу! Шайбу!

Борька смущался и мычал:

– Кричи по-английски.

Ира, смеясь, трепала непослушные вихры сына и фыркала:

– Еще чего! – хотела кричать так, как кричала.

Пока дети отсутствовали, занималась обустройством дома: ходила по магазинам, выбирая посуду, текстиль и много всякой бестолковой мелочи, которая просто радует глаз.

Ниночка беспокоилась:

– Не успеешь оглянуться – сбережения кончатся. Что тогда? Нельзя же полностью рассчитывать на Антона. Вряд ли на «детские деньги» сможете продолжать снимать дом и жить на широкую ногу. Надо что-то делать!

– А я и делаю. – Ира не переставала каждую минуту улыбаться. – Жду.

– Чего ждешь? Чего?! Ирка, да что с тобой происходит?! Может, помочь? Может, надо что-то сделать, что-то устроить?

– Надо, – кивнула сестра. – Пригласи на представление.

Нина покрутила пальцем у виска, но билеты в цирк подарила. Дети визжали от восторга и безуспешно пытались отыскать тетку в огромном племени раскрашенных в пестрые костюмы людей, летающих, будто птицы, под куполом. Ира тоже получала удовольствие, но не просто от сложнейшей программы, а именно от актеров, которые, совершенно очевидно, все без исключения, занимались делом жизни, приносящим им бесспорное удовольствие.

После представления пошли за кулисы.

– Понравилось? – подбежала счастливая Ниночка.

– Очень! – Борька и Майка не скрывали восторга.

– А тебе? – повернулась к сестре.

– Ты неподражаема. Но мне не хватило животных.

– Ясное дело. Ты же с самого детства помешана на собачках и кошечках. Как только жила без них все это время? А, ну да. Сначала у бабули аллергия, потом у Антона…Что? Что ты так смотришь на меня, будто в первый раз видишь? Ирка! – Сестра испуганно дернула ее за плечо: – Да что с тобой?

– Ничего, Нинусь, ничего. Все в порядке. Просто, кажется, дождалась.

На следующий день дала объявление в газете о гостинице для домашних животных. Сначала держала немногочисленных «клиентов» в собственном доме, потом, когда оформили с Антоном развод и продали квартиру в Хайфе, купила небольшой участок с полусгнившим строением. Понадобилось немало сил, времени и денег (благо, банк в ссуде не отказал), чтобы превратить покупку в приличную ветеринарную клинику. Сама поначалу лечением не занималась: бумаги и административные дела занимали слишком много времени, да и боязно было. Но спустя время, когда стало ясно, что дело выгорит, появился толковый бухгалтер, преданный делу персонал и довольные заведением клиенты, позволила себе войти в кабинет и заняться чисткой собачьих зубов. Получалось хорошо, но скучно. Конечно, Ира не метила ни в хирурги, ни в анестезиологи. Поезд ушел. Но стать толковым диагностом можно было попробовать. Решила учиться на УЗИ-специалиста в ветеринарии.