Ладно, двинулись. С Богом, как говориться…. Пётр Николаевич, от вас сейчас всё зависит.

– Я помню. Сделаю. Если этот ваш барон действительно тут.

Втроём они направились к штабу дивизии. Пара часовых, дремавших у входа, с изумлением уставились на двух военнослужащих Красной армии, которые с белым флагом в сопровождении их капитана поднялись на крыльцо.

– Кто… Кто такие? – Растерянно пробормотал унтер в «пантерке» и немецкой каске, на которой был повязан чешский триколор.

– Парламентёры от Первого Украинского. Веди к комдиву. – Отрезал Савушкин. В это время Кучинский юркнул в дверь, небрежно козырнув в ответ на приветствие второго часового, явно с ним знакомого.

– К генералу? – Спросонья не понял власовский унтер.

– К нему, к нему. Война кончилась, вчера Германия подписала капитуляцию. В курсе?

Унтер тяжело вздохнул.

– В курсе. Ладно, пошли, сдам начальнику караула, пусть он ведёт.

Через десять минут Савушкин и Некрасов со стеком, на котором болтался белый платок, в руках, стояли у входа в кабинет комдива Буняченко. К ним вышел до смерти уставший, серый от недосыпа ротмистр. По-видимому, тот самый Антонов, о котором говорил Кучинский, подумал Савушкин.

– Парламентёры? – безжизненным голосом произнёс власовский ротмистр.

– От Первого Украинского. Капитан Савушкин и сержант Некрасов. К генералу Буняченко.

– Проходите. Только напрасно вы приехали… – И ротмистр безнадежно махнул рукой.

Они вошли. Некрасов остался у двери, Савушкин двинулся в глубь кабинета. За столом у дальней стены сидел среднего роста, коренастый, довольно полный мужчина с бритой головой, в немецком офицерском мундире с золотыми генеральскими погонами с серебряным галуном, более похожий на мясника, чем на военачальника. Он что-то быстро писал, но когда Савушкин сделал три шага к столу и хотел было представиться – бросил карандаш, посмотрел на капитана и произнёс нарочито бесстрастно:

– Что, капитан, уговаривать меня сдать дивизию прибыл?

– Так точно, герр генерал. – Как можно более индифферентно промолвил Савушкин.

– А ты знаешь, капитан, что мы за два дня боёв в Праге шесть сотен бойцов положили убитыми и ранеными? Весь левый берег почти очистили! Ты знаешь, что у чехов ничего, кроме пистолетов да карабинов до нашего прихода не было – а сейчас самоходки есть, благодаря нам? Что только полк Архипова взял три с половиной тысячи пленных, разоружил несколько немецких частей и передал чехам два десятка единиц бронетехники и тысячу винтовок? Мы спасли Прагу – а нам за это? Шиш да кумыш?

– Господин генерал, я в курсе. Вы помогли пражскому восстанию. Но война закончилась. Вышлите своих представителей в штаб Первого Украинского фронта, пришло время сложить оружие…

Генерал, с налившимся кровью лицом, вскочил за-за своего стола – довольно неуклюже, впрочем – и низким хриплым голосом заорал:

– Сдаться? Да хрен вам, а не дивизию Буняченко! Так и передай Коневу – я срать на ваши предложения хотел! Вон отсюда! Пять минут тебе даю, чтобы покинуть штаб!

Два раза повторять генералу не пришлось – Савушкин тут же, дёрнув по пути своего снайпера, покинул кабинет и так же быстро они оставили штаб Буняченко – в котором, впрочем, до них никому не было никакого дела, власовцы, закрывшись в своих кабинетах, скорее всего, с отчаянья пили – во всяком случае, пустые бутылки из-под сливовицы, бехеровки, водки и разных настоек в изобилии громоздились во всех укромных уголках бывшего дворца.

Как только они отошли от штаба метров на пятьдесят – Некрасов буркнул:

– Разлагаются…. Может, и нам – за победу? Я тут прихватил. – И достал из-за пазухи литровую бутыль рома.

– Выпьем. Когда закончится всё.

– А что, ещё не закончилось? Они ж вроде на рассвете уходят?

– Не кажи гоп. – Савушкин, всмотревшись в переулок, где они спрятали свой «хорьх» – с сожалением про себя констатировал, что возле машины маячила лишь одна фигура – ротмистра Кучинского. Значит, барон не приехал. Жаль….

Вдвоём с Некрасовым они подошли к нетерпеливо дожидающемуся их власовскому комбату. Савушкин, на всякий случай глянув в салон «хорьха» и никого там не увидев – разочарованно спросил:

– Ну что, Пётр Николаевич, не нашли?

Кучинский загадочно улыбнулся.

– Всему своё время, Алексей.

Уже интересно… Савушкин произнёс:

– Что, есть информация по американцам?

– Есть, как не быть…. Буняченко был уверен, что американцы, узнав, что Прага очищена от немцев – плюнут на договорённости с нами и войдут в чешскую столицу. От Бероуна, где их разведка сегодня побывала, до Праги – два часа ходу. Вот, сегодня вечером доставили оттуда, – и с этими словами Кучинский достал из-за пазухи вчетверо сложенный газетный листок.

– Газета? Чья?

– Американского военного командования. На чешском языке. Там подчёркнуто… – И Кучинский протянул её Савушкину.

Капитан развернул листок. «S.H.A.E.F. The Daily Organ of Supreme Headquarters». Понятно, ежедневный орган американской штаб-квартиры в Европе. Что они пишут? Савушкин пожалел, что не взял в собой лейтенанта, но прочитав текст несколько раз, понял, что там написано. Так-так-так, любопытно… «Патриоты под предводительством Чешского Национального Совета, по некоторым данным, уже контролируют почти всю Прагу. Американская 3-я армия выдвинулась им на помощь и уже овладела городом Пльзень – центром оружейного промысла, находящегося в пятидесяти милях от Праги. Русские, после удара на Оломоуц, находятся на расстоянии в 125 миль».

– Это всё?

Кучинский кивнул.

– Буняченко вообще не сомневался, что американцы сегодня будут в Праге. Но эти, что приехали – подтвердили, что генерал Паттон всё же остановился на линии Чешские Будейовице – Пльзень – Карловы Вары и дальше не пойдёт. Немецкий представитель, что с ними, встретился с начальником гарнизона Праги, генералом Туссеном, сообщил ему о капитуляции и передал приказ сложить оружие. Так что немцы тоже уже час, как в курсе…

– Мы это уже знаем. Про Власова что?

Кучинский хитро улыбнулся, повернулся к ближайшей подворотне и махнул рукой. Из темноты вышел человек, кутающийся в шарф – в котором Савушкин признал знакомые черты. Эта выправка, эта сухощавая поджарая фигура, характерное положение левой руки, как будто придерживающей саблю…. Не может быть!

Подошедший к разведчикам человек, сняв шарф и улыбнувшись – промолвил:

– Эрнст, мой мальчик! Мы опять встретились с вами на этой войне!

Глава пятнадцатая

Когда не знаешь, что делать – делай шаг вперёд…

– Здравствуйте, Густав! Поправлю вас – война уже закончилась!

– Но и мир ещё не наступил… Ваши товарищи простят нас, если мы укроемся в вашем авто, а их попросим подождать снаружи? Информация, которую я вам обязан донести, требует конфиденциальности….

– Витя, Пётр Николаевич, подождёте минут десять снаружи? – Некрасов молча кивнул, власовский комбат коротко бросил: «Подождём, куда деваться…»

– Густав, я чертовски рад вас