— Что там у вас?! — едва сдерживаясь, воскликнул Хлюпик.

Хозяин недоумённо посмотрел на него:

— Махорка. Травка такая сушёная. Очень хороша против тлей и прочих листоедов. Делаешь отвар и…

— Отвар?!

— Ну да, — хозяин нахмурился. — А что?

— И сколько такой кулёк стоит? — с замиранием сердца спросил Хлюпик.

Пятью минутами позже он, блаженно улыбаясь, вышел из дверей. Карманы его плаща оттопыривались; остальную махорку хозяин обещал доставить не позднее сегодняшнего вечера. Разумеется, наполнять этим зельем кальян было бы кощунством; но Хлюпику вполне хватало и трубочки. Зашедший вечером в гости Иннот закашлялся, ладонью разгоняя висевший в воздухе сизый смог.

— Я уж было подумал, у тебя пожар, — облегчённо усмехнулся он, увидев развалившегося на кровати с трубкой в зубах Хлюпика. — Что, раздобыл наконец курево?

Хлюпик величаво кивнул. Сейчас он был полностью доволен собой и окружающим миром.

— А я тут нашёл кое-что интересное в «Вечернем Бэбилоне», — сказал Иннот, распахивая окно. — Помнится, один мой знакомый идеалист хотел покончить с наводнениями. Не передумал ещё, нет? Так вот, есть, оказывается, в городе такая организация, которая якобы противостоит этому Мардуху. И я знаю, как её найти. — Он помахал в воздухе свёрнутой газетой.

Хлюпик резко сел.

— Правда?! Где, покажи!

Иннот ткнул пальцем в объявление:

«Резистанс» против! Все на борьбу с враждебной магией», — гласил заголовок в рамке. Под ним мелкими буквами было набрано следующее: «Организация приглашает всех обладателей магического дара принять участие в разрушении планов зловещего Мардуха, последнего Великого Мага. Внеси свою лепту в борьбу с наводнениями! Принимаются также добровольные пожертвования». Ниже стоял адрес.

— Улица Рыб, дом двадцать два «А», — задумчиво сказал Иннот. — Это где-то в сорока минутах ходьбы отсюда. Ну как?

— Я же не обладаю магическим даром, — разочарованно ответил Хлюпик.

— Твой медиатор вполне за него сойдёт. Только, ради всех предков, не показывай его никому. Просто скажи, что владеешь волшебной силой, и продемонстрируй её на чём-нибудь. Сумеешь?

— Наверное, — не совсем уверенно сказал Хлюпик.

— И мой тебе совет: если будут просить денег — сразу уходи.

— Почему?

— Потому что это, вполне возможно, обыкновенные жулики, которые под видом борьбы с Мардухом обманывают разных доверчивых куки.

— Ладно. — Хлюпик вскочил и накинул на плечи плащ. — Покажешь дорогу?

— Хорошо. Только сперва зайдём ко мне, я тоже оденусь.

— Слушай, а почему ты всегда носишь такие плащи? — спросил друга Хлюпик, когда они вышли из дома.

— Какие «такие»?

— Всё время одного фасона: они у тебя не набрасываются на плечи, а надеваются через голову.

— А, вот ты о чём! — ухмыльнулся Иннот. — Просто я люблю, чтобы плечи и руки ничего не стесняло, — он помахал руками вверх-вниз. — Для каюкера нелишне иметь свободу движений, знаешь ли! Кстати, «такие плащи» называются пончо.

— А что это за слово вышито у тебя на груди и на спине?

— «END»? На одном из языков это значит «Каюк». Что-то вроде шутки.

Дом двадцать два «А» по улице Рыб оказался высоким и узким, сложенным из сероватого известняка зданием. На уровне третьего этажа по всему периметру дома шёл крытый деревянный балкон-галерея. Сейчас там, оживлённо переговариваясь, гуляло довольно много народу. Во всех окнах горел яркий свет, играла музыка.

— Ого, — весело произнёс Иннот. — Больше похоже на светский раут, чем на гнездо заговорщиков.

— Зайдёшь со мной? — спросил внезапно заробевший Хлюпик.

— Можно… В случае чего скажем, что я твой телохранитель.

В дверях их встретил высокий сухопарый человек в длинном красном плаще. Цветом кожи и каменной невозмутимостью лица он так походил на воина кипадачи, что Иннот невольно моргнул — парню явно стоило сбросить одежду и взять в руки копьё для завершения образа.

— Чем могу служить, молодые люди?

— Мы пришли по объявлению, — Иннот указал на Хлюпика. — Мой друг владеет магией, и…

— Прошу! — высокий с чуть заметным поклоном открыл дверь.

— Кипадачи? — поинтересовался Иннот.

— Адиуки. — Лицо привратника было неподвижной маской. — Кипадачи — наши кровные враги.

— Ну, извини, — пробормотал Иннот, входя.

Весь первый этаж здания занимало большое помещение. Высокие лепные потолки поддерживались несколькими колоннами. Ярко горели люстры. Множество роскошно одетых людей, разбившись на группы, что-то негромко обсуждали между собой. К вошедшим тут же устремился седовласый улыбающийся господин с круглым, как у младенца, лицом.

— Рад приветствовать вас в нашей скромной компании, юноши. Позвольте узнать, что привело вас сюда?

— Мой друг… — Иннот откашлялся. — Мой друг заинтересовался объявлением в газете и решил нанести вам визит. Он, видите ли, имеет свои счёты к Мардуху.

— О! — Улыбка хозяина стала шире. — Вы бормотолог*[2], друг мой?

Хлюпик почувствовал, что сейчас покраснеет. Мало того, что он совершенно не представлял, как разговаривать и вести себя с таким представительным господином, он не знал даже точного значения слова «бормотолог». Вроде бы вавилоняне называли так волшебников?

— Можно и так сказать, — как ни в чём не бывало продолжал Иннот. — Правда, у моего друга несколько специфическая… э-э… направленность, что ли. Узкая специализация. Но в своей области, смею заметить, он мастер. Бесспорно, мастер.

— А вы…

— О! Я пришёл просто за компанию, — Иннот улыбнулся. — Во избежание, знаете ли, каких бы то ни было эксцессов… По дороге.

— Понимаю, — седовласый слегка склонил голову. — Что же, позвольте представиться: Галиом Тромбе, доктор бормотологии и хозяин этого скромного пристанища. — Он обвёл широким жестом зал.

Друзья назвали свои имена. Хозяин, раскланиваясь поминутно с гостями, мягко повлёк их за собой. В центре зала стояла низкая, сделанная из зеленовато-серого полированного гранита чаша, полная воды. Маленький фонтан бил в её центре.

Сейчас вокруг него толпилось довольно много народу-. Какой-то бледный юноша, весь в чёрном, стоял у воды, воздев руки над головой. Глаза его были закрыты. Вода в фонтане вела себя странно: вместо того, чтобы падать вниз, струйки ползали по воздуху, сплетаясь между собой, образуя сложный клубок, переливающийся в ярком свете всеми цветами радуги.