Не помню, что ты сделал, да и знала ли я это вообще, но ты был жестоко наказан. И тебе было больно. Так больно…

Что же ты натворишь, чтобы заслужить такую расправу, и как я могу помешать тебе ввязаться в это?

Но каким-то образом Ангербода понимала, что ей не следует вмешиваться в ход событий, потому что во сне он был не один: рядом с ним, скованным по рукам и ногам, находилась другая – женщина, в которой она почему-то явственно признала Сигюн. Даже сейчас, когда черты женщины померкли в памяти, ведьма помнила чувства, что отражались на её лице: несчастье, даже скорбь. Вытянув руки, она держала чашу над Локи, чтобы собрать в неё яд нависшей змеи. Слёзы текли по её лицу каждый раз, когда ей приходилось отодвигать чашу, чтобы опорожнить.

Ангербода всё ещё слышала его крики в своем сознании, когда отрава обжигала его лицо. И рядом с ним сидела Сигюн, как воплощение истинной преданности.

Но я никогда не увижу твоих страданий. Что помешает мне прийти и спасти тебя от столь ужасной участи?

Что станет со мной, с нами, что не позволит мне быть рядом с тобой?

Ангербода снова натянула на них одеяло и ещё теснее прижалась к мужу, чувствуя жар его кожи. Снаружи гремел гром, но Локи по-прежнему не просыпался. Она завидовала тому, каким безмятежным он казался во сне – единственное время, когда он пребывал в спокойствии. И ведь он даже не подозревал о женщине, что так крепко обнимала его сейчас, так не желала отпускать.

Локи и в самом деле не догадывался, в какой безопасности находится рядом с ведьмой.

Какая-то часть её души понимала, что их отношения не будут длиться вечно, потому что вечность – это довольно долгий срок, а её мужу быстро всё наскучивало. И тем не менее её вновь и вновь терзал вопрос:

Где же буду я, когда тебя настигнет столь ужасная судьба?

После той ночи Локи, казалось, не решался уйти даже ненадолго. Хель и Фенрир были вне себя от радости, увидев его на следующее утро после сна Ангербоды. Они тоже не хотели выпускать его из виду.

В последующие дни колдунья чувствовала себя тревожно по причинам, которые ей не удавалось точно выразить. Поначалу она подозревала, что это из-за видения, догадывалась, что отчасти тревоги были связаны с беременностью; женщина не могла не гадать, какую форму примет их следующий ребёнок, и это тяготило её.

Однажды днём она смешивала зелья под пристальным взглядом Хель, которая постоянно металась между матерью и отцом, когда в гости заглянули Скади и Гёрд. В это время Локи играл в перетягивание каната на полу с Фенриром, используя большую кость в качестве верёвки. Это привело к тому, что огромный волчонок протащил его по пещере и до самого порога.

– Папа, Скади пришла, и с ней ещё кто-то!

Ангербода напряглась, и они с мужем переглянулись. Через две секунды раздался стук в дверь, и Локи, всё ещё сидя на полу, бросил кость Фенриру, чтобы тот подобрал её. Затем он повернулся ко входу в пещеру и потянулся к дверной ручке.

– Локи, не надо… – начала было ведьма.

– Что? Я её не боюсь, – сказал он и, открыв дверь, увидел, как Скади смотрит на него сверху вниз. Хель взвизгнула от восторга и побежала к ней, Фенрир вприпрыжку бросился за ней по пятам – и оба оттолкнули своего всё ещё сидящего на полу отца, который, казалось, оскорбился. Не менее раздражённой выглядела и великанша, которая подхватила малышку на руки и взъерошила шерсть на голове волчонка, ни на секунду не отрывая взгляда от Локи.

– Что это ты здесь делаешь? – спросила она.

Локи указал большим пальцем через плечо и сказал:

– Вообще-то, я её муж.

И он вскочил на ноги за долю секунды до того, как сапог Скади опустился ровно там, где только что находились его гениталии.

– Эй! – воскликнула Хель. – Не обижай моего папу!

– Это он? – возмутилась Скади, игнорируя девочку. Она с яростью посмотрела на Ангербоду, тыча в мужчину пальцем. – Ты замужем за этим? Этот кошмарный тип – твой муж, отец твоих детей, любовь всей твоей жизни и так далее, и тому подобное?

– Жизнь – это довольно расплывчатый термин, если ты трижды возрождалась из пламени, – проговорила колдунья, отвлекаясь от своего зелья. – «Любовь моего нынешнего существования», вероятно, было бы точнее.

– А я-то наивно полагал, что ты невысокого мнения обо мне, – сказал Локи.

Он неторопливо подошёл к ней, демонстративно обнял за плечи и запечатлел на её виске страстный поцелуй. Ангербода закатила глаза и игриво оттолкнула его. Затем она повернулась к Скади, которую буквально распирало от злости.

– Заходите обе, и давайте что-нибудь выпьем. Если хотите, оставайтесь на ужин. На улице холодно.

– Мы заметили, – ответила Гёрд, стягивая капюшон и протискиваясь мимо кузины. – И были бы весьма благодарны. Спасибо.

К удивлению ведьмы, Фенрир подбежал прямиком к девушке и положил кость к её ногам, застенчиво виляя хвостом.

– Привет.

– Ну здравствуй. – Ётунша, не колеблясь, наклонилась и потрепала его по голове. Волчонок лизнул её в лицо, а она улыбнулась и почесала его за ушами.

– У меня раз девять была возможность отрезать тебе твои причиндалы ещё в Асгарде, Плут, знай я, что это именно ты – бесполезный муж моей дорогой подруги. – Скади усмехнулась Локи, когда он плюхнулся за стол.

Она села на скамью напротив него и усадила Хель рядом. Гёрд налила им по кружке эля и направилась к Ангербоде, намереваясь держаться подальше от разгорающегося конфликта. Локи ухмыльнулся в ответ Охотнице.

– Ну, очевидно, тебе об этом не доложили, так как моё хозяйство всё ещё на месте. Увидительно, что с таким подходом ещё никто не попытался отрезать что-нибудь тебе.

– Она заслуживает лучшего мужчины, чем ты, – с чувством произнесла Скади. – Да и кто угодно.

– Гёрд, ты не поможешь мне с ужином? – устало спросила Ангербода.

Девушка кивнула, и они принялись свежевать кроликов у входа в пещеру. Несмотря на всё, что Ангербода могла сказать о кузине Скади, она, по крайней мере, никогда не отказывалась помочь.

– Вблизи твои шрамы выглядят ещё отвратительнее. Почти так же мерзко, как слова, что вылетают из твоего рта, – тем временем говорила Охотница Локи.

– Мои шрамы просто потрясающие. Не моя вина, что у тебя плохой вкус.

– Пфф. Если у меня плохой вкус, то у тебя его вообще нет.

– Почему ты так оскорбляешь мою жену?

– Сказать, что у тебя нет вкуса, – это не оскорбление в её…

– Оно самое. Ведь мне-то она определённо по вкусу. Держу пари, что ты и сама не отказалась бы её продегустировать.

Ангербода повернулась и подняла брови на Локи, затем посмотрела на Скади, чьё лицо стало пунцовым.