Ее высокая, бледнолицая сестра — темный костюм — выглядела встревоженной.

— Нэнси! — прошептала она.

— Мы не могли пройти мимо, когда в окне увидели ваше имя, — невозмутимо продолжала Нэнси. — Берри говорил нам, что вы здесь работаете, и мы очень хотели встретиться с вами.

Улыбка Полли не дрогнула. В ее светло-голубых глазах была настороженность.

— Извините, но, мне кажется, мы не…

Нэнси протянула руку.

— Нэнси Хейсти. А это моя сестра Руфа.

Встроенный в память Полли компьютер обработал имя. Хейсти… Они помогли Берри, когда произошел этот идиотский случай в Сочельник. Представители аристократического, но обедневшего рода, владельцы полуразрушенного поместья с древним девизом над развалившейся дверью. Она бы предпочла, чтобы Берри сам представил ее членам семьи. И вот они здесь. Бедный, бедный Берри — как это на него похоже: не заметить бросающийся в глаза факт, что сестры Хейсти были великолепны.

Они обменялись рукопожатиями. Ее улыбка перестала быть официальной и стала теплой, сделав ее милое личико очень симпатичным.

— Конечно же, как приятно наконец познакомиться с вами. Я хочу поблагодарить вас, что вы были так внимательны по отношению к Берри.

— Для нас это было удовольствием. Он прислал нашей маме роскошные цветы.

— Я знаю, — кивнула Полли. — Это моя идея.

— Надеюсь, Рождество так или иначе исправило ситуацию.

— Это было божественно, благодарю вас. Нам обоим очень был нужен отдых, а ваша сельская местность навевает такое спокойствие. Вы надолго в Лондоне?

— Как вам сказать… — Руфа казалась смущенной.

— На недельку-другую, — тут же нашлась Нэнси. — Пока не кончатся деньги. Думаю, Берри говорил вам о нашей бедности.

Берри упоминал об их бедности, но теперь Полли видела воочию, что девушки одеваются в «Прада», и ее последние сомнения исчезли.

— Уверена, Берри будет рад вновь увидеться с вами, — сказала она. — Вот что, — добавила она после небольшой паузы, — а почему бы вам не побывать у нас на презентации завтра вечером?

Мысль Полли работала отлаженно. Хозяин галереи всегда призывал ее приглашать на презентации привлекательных людей. Руфа и Нэнси уже одной своей красотой способствовали бы блеску мероприятия.

— В шесть тридцать, как обычно, шампанское и легкая закуска.

— Чудесно, — сказала Нэнси. — С радостью придем.

* * *

Вновь оказавшись по другую сторону стеклянной двери на резком февральском ветру, Руфа сотрясалась от смеха.

— Просто не верится. Это наше первое официальное приглашение.

Нэнси вынула из безукоризненной новой сумки «Твикс».

— Теперь ты перестанешь зудеть о деньгах и купишь эти стульчики. Пойдем! — Она присмотрела деревянные стульчики в витрине магазина игрушек и убеждала Руфу купить их для Линнет.

— Не следует делать глупостей, — неуверенно проговорила Руфа.

— Пойдем, пойдем — тебе они очень понравятся. Размером как раз для Братьев Рессани. Представляю себе ее лицо, когда она откроет посылку!

— Хорошо, хорошо, — раздраженно проговорила Руфа, но затем начала смеяться. — Ты хочешь заставить медведей сделать заказ по медвежьему каталогу, как ты это проделала с чайным набором?

— Нет, я добавлю на этот раз больше драматизма. Вечером позвоню Линнет и скажу, что Рессани жалуются, что им не на чем сидеть и они снашивают мех на задницах.

— И потом вдруг она получит посылку, — подхватила Руфа. — Возможно, я смогу добавить еще пару маленьких подушечек. Но будем осторожны: не следует заходить слишком далеко только потому, что ты подумала встретиться с человеком, которому понравилась. Я не совсем понимаю, чего ты хочешь добиться, вновь увидев Берри.

Сочные губы Нэнси впились в «Твикс».

— Своей свадьбы, дорогая. Можешь считать меня старомодной, но я всегда хотела выйти замуж в июне. Мы могли бы натянуть в саду одну из этих полосатых палаток.

— Я по-прежнему считаю это напрасной тратой времени, — сказала Руфа. — Берри помолвлен с той девушкой из галереи. Он никогда не бросит ее ради тебя.

— Почему бы нет, скажи на милость? Что же во мне плохого?

— Дело не в тебе. Он не такой человек, чтобы отказываться от своих слов.

— Ерунда, — заносчиво произнесла Нэнси. — Все мужчины отказываются.

* * *

Берри не ожидал от предстоящего вечера ничего интересного. Если бы у него был выбор, он остался бы в Фулеме, где они жили вдвоем с Полли, и поел чего-нибудь вкусненького, сидя перед телевизором. А теперь он обречен на долгие часы голодания и приторных улыбок. Слава Богу, после женитьбы Полли уйдет с работы, и ему больше не придется стоя выслушивать очередное мнение какого-нибудь любителя картин.

— Викторианские акварели… — размышлял Адриан, сидя на другой стороне огромного «даймлера». — Они похожи на настольные салфетки под посуду. Но Наоми после развода забрала картины, а мой новый декоратор настаивает, что для стен подойдет что-нибудь не столь примечательное.

— Хорошо, что ты так решил, Адриан, — сказал Берри.

Он был поражен, когда директор его банка согласился прийти на презентацию. Адриан Мекленберг был сказочно богат и к тому же владел коллекцией красивых предметов. Полли сказала, что он может купить кое-что, так как его третья жена забрала у него столько картин, что ими можно заполнить Эрмитаж. Если Мекленберг сделает покупку на кругленькую сумму, Джимми Пелью подарит ей в качестве подарка попугая Эдварда Лира, на которого она давно положила глаз. Она уже рассчитала, куда повесит клетку в доме Челси, который ей еще не принадлежал.

Автомобиль сбавил ход около галереи, и Берри тайком бросил взгляд на свои туфли. И как они ухитряются вбирать в себя грязь? Когда он находился рядом с Адрианом, все на нем казалось неряшливым: развязанные галстуки, ослабленные воротники, живот, раздвигающий пуговицы рубашки.

Адриан словно всасывал из атмосферы свою элегантность. Он казался выше, чем на самом деле, так как его худощавая фигура была сложена исключительно пропорционально. Одежда сидела на нем без складок, как будто он был бесплотным. В промежностях его брюк в конце дня никогда не появлялись спиралеобразные складки, как это было у Берри. Его густые седые волосы всегда были аккуратно причесаны. Каштановая шевелюра Берри, напротив, торчала, как хохол какаду, хотя он изводил на нее тонны ароматной гадости с Джермин-стрит. Он не поддался соблазну потеребить свой галстук.

Полли поджидала их, в зеленом безукоризненном платье для коктейлей. Она отмела в сторону девушку с кипой ярких каталогов, поцеловала Берри, а затем Адриана. Снабдив их напитками, она направила Адриана в сторону, где возле самых дорогих картин прохаживался Джимми Пелью.