отложила вилку и тоже соскочила с места.

— Ну куда вы так срываетесь? — испугалась Изольда. — Сынок, сядь, доешь!

— Мам, я уже сыт, — Саша перевёл взгляд на меня. — Женя, я возьму кое-какие вещи из гаража, и поедем. Подожди в моей комнате.

— Я могу и на улице, — неуверенно пробормотала я.

— Ну вот ещё! — всплеснула руками Ангелина-Изольда. — Ведут себя так, как будто их гонят! Женя, — она остановила меня, взяв за руку. — Подождите здесь! Сынок, постой! — и Ангелина Степановна убежала вслед за Сашей. Мы с Сухожаровым-старшим остались в комнате одни.

Глава 26. Непристойное предложение

Значит, изучаете всё понемножку? — усмехнувшись, Сухожаров-старший подошёл ко мне и присел на краешек кресла, рядом с которым я стояла. Это было необычно, что банкир не развалился, как барин, а так элегантненько присел. Позже он ещё и закинул ногу на ногу, и во всей этой позе была уверенная расслабленность хозяина жизни.

Я для себя отметила, что Сухожаров-старший очень красив — как и сын. Но лицо папочки, пожалуй, испорчено — уж не знаю, разгульной жизнью и страстями или напряжением и тяжёлой работой — или всем сразу. Я тут сказать не могу. Но чертяка красив и притягателен. Костюм на нём сидит идеально, как будто папа Саши сразу в этом костюме родился. Галстук снят, ворот рубашки расслаблен, парочка пуговиц расстегнута. Ой, мама! Поймала себя на мысли, что засмотрелась.

— Женя? — Сухожаров-старший напомнил мне о себе. Я о нём и не забывала, но он же что-то там спрашивал?

— Андрей Александрович, я…

— Можно просто Андрей.

— А… ага… — я неуверенно кивнула.

— Вы расслабьтесь, — улыбнулся он.

— Я и не напрягалась, — соврала я.

— Вот и хорошо. Хотите выпить? — Андрей Александрович резким движением поднялся и пошёл к столу. Взял мой фужер и бутылку поданного к ужину белого вина, подумал, повернулся ко мне.

— Если не хотите вино, а я, признаться, не хочу, можем выпить чего поинтересней. У меня в кабинете есть коньяк, который, если говорить начистоту, приходится по годам мне почти ровесником. Хотите попробовать?

— Я… не… да… В смысле: да нет, спасибо, — промямлила я. — Мне и тут нормально.

Сухожаров-старший рассмеялся. А я поспешила поправиться.

— В том смысле, что я не против белого вина.

— Как хотите, — Андрей Александрович налил только мне и поднёс мой фужер, передав мне в руки. Папа Саши ничего такого не сделал, мы не соприкасались пальцами — потому что я схватила фужер всей пятерней и отнюдь не за ножку. Александрович, значит? Так Сашу назвали в честь деда?

— Сашу назвали в честь вашего отца? — повторила я вслух возникший у меня вопрос.

— Да, именно так. Саша носит имя своего деда.

— Прикольно, — едва кивнула я. — А чем он занимался? В смысле, дед?

— Вам интересно? — Сухожаров-старший, наконец, отошёл от меня и в этот раз, присев, уже действительно развалился в кресле. — Мой отец тоже был банкиром. Не таким крупным, как я, но имя он себе сделал. Такая вот преемственность поколений, — поразмыслив, добавил он.

— И Саша будет банкиром? — вроде бы как задала понятный себе вопрос я.

— Как знать… Я бы хотел этого. Но… понимаете ли, Женя, для того, чтобы быть банкиром, мало быть моим сыном. Нужны ум, хватка, талант. Желание, в конце-концов, вести такой большой семейный бизнес. У Саши ничего этого нет.

— Не согласна, — вдруг выпалила я. На самом деле, я понятия не имею, какой из Саши получится банкир. Но почему-то не могу поверить, что Сашенька и не талантлив, и не умён. В конце-концов — денежки то уж он наверное сосчитать сумеет.

— Не согласны? — удивился Андрей Александрович. — Будете защищать его?

— Мне Саша не кажется таким бездарем, как вы о нём говорите, — стушевалась я.

— Может и не бездарь, но лентяй, — довольно жестко отсек папин Саша. — Прожигатель жизни и чужих денег. В голове ни одной толковой мысли.

— Вы так думаете? — уже на автомате ляпнула я. Как я вообще должна поддерживать этот разговор и должна ли? Где уже Саша? Он весь гараж собрался вынести?

— А о чём думаете вы, Женя? — Сухожаров-старший снова внезапно для меня поднялся и вмиг оказался рядом. — Кажется, вы думаете, что нравитесь моему сыну. Возможно, даже считаете, что у вас серьёзно. Так вот… — он внезапно провел пальцем по моей голой руке почти до плеча так, что я подскочила, чуть не выронив фужер. — Саша никогда не относился серьёзно к девушкам, и вряд ли это изменится в ближайшее время, тем более — сейчас.

— Я не… — а что я скажу? Из моего дневника наблюдений следует, что так примерно и есть. Но я то считаю, это потому что Саша тогда ещё не встретил меня!

— Он вас бросит, Женя. Наиграется и бросит. Но вы… — Сухожаров-старший внимательно на меня взглянул. — Вы же не из тех наивных дурочек, которые верят, что он для вас изменится, что он вас полюбит? Ведь нет?

— Я не понимаю, о чём вы? — выдавила я. Слушать было неприятно и тревожно, чего уж? Зачем отец говорит мне всё это про своего сына? Пытается меня от чего-то уберечь? Или пытается уберечь денежки семьи от меня? Ой, да сколько я там потрачу? Ну на Мальдивы хочу, ну платьев новых — штук пять, десять, пятнадцать. Машинку… Так… ну по мелочи же? Чего так напрягаться?

— Мне кажется, понимаете, — Сухожаров-старший перешёл на заговорщический шепот. — А я, как мне думается, понимаю вас.

— Правда? — спросила я.

— Вы красивая девушка, а таким красивым девушкам хочется подобающе выглядеть, не так ли? — он слегка коснулся пальцами коротенького рукава моей простой футболки. — И вы определённо достойны лучшего, великолепие бриллианта в немалой степени кроется в его огранке.

Я промолчала, пытаясь оценить ситуацию. Уже готова была вытащить телефон и строчить тихонько Саше, чтоб