В приемной нас уже ждала Аурелия. Девушка послала дракону томный взгляд и, качнувшись на высоких каблуках, сообщила:

— Проходите, — выгнулась, взмахнула ресницами и кокетливо выставила ножку, ею же и придерживая дверь в кабинет отца.

Жорик во все глаза уставился на секретаря и даже, кажется, присвистнул от удивления.

— Ты подумай, ну надо же… — пробормотал он еле слышно.

— Что такое? — так же тихо спросила я.

— Этот костюм тоже я рисовал, — сказал приятель прямо в мое ухо, отчего оно, ясное дело, слегка зачесалось, — карнавальный вариант. Называется «Вурдалак в ночи».

В этот момент ночной вурдалак одарила дракона еще одним полным явных намерений взглядом и облизнулась.

— Говорящее название, — заметила я, еле сдерживая смех.

А потом Аурелия закрыла за нами дверь, и мы остались с магистром наедине. Хмурый сосредоточенный вид его разом отбил всякое желание смеяться. Аврелий сидел за широким столом и что-то писал. Поднял на нас уставшие глаза, приказал садиться и тяжело поднялся.

— Этой ночью нежить напала не только на вас, Гвиневра, — огорошил нас магистр. — Зафиксировано более десяти нападений в разных частях города. Предупреждая ваши вопросы, скажу, что спастись не удалось никому.

— С чем ты связываешь эти происшествия? — спросил Жорик. — Темные?

Я заерзала. Серьезный тон эльфа никак не соответствовал вопросу. Даже с учетом того, что говорил он о персонажах из бабушкиных сказок. Все темные были изгнаны еще во времена Великого, а их наследие строжайше запрещено.

«Необратимые проклятия, например…» — пронеслось где-то в голове.

Много лет назад один не самый сильный, но на редкость амбициозный маг захотел власти и, как водится, призвал демона. «И был съеден заживо, как и любой, осмелившийся на этот поступок», — скажете вы. Но нет, маг выжил. То ли он оказался умнее, чем все другие взывающие, то ли демон был слишком слаб, но сделка состоялась. Маг основал орден и назвал его так, чтобы всякий услышавший сразу же проникся уважением к серьезности организации. Он назвал ее Орденом Тьмы.

— Темные, — устало подтвердил ректор. — Пока неясно, как им удалось развить такую активность в самом центре Итарии. Никогда еще они не действовали так нагло. Даже во время войны в Рилане не было зафиксировано ни одного нападения. Храмы Великого и университет вместе давали городу защиту. И защиты этой больше нет, — тяжело уронил магистр.

Меня снова затрясло, ведь если столичные храмы (а их много) не могут удержать нежить, то наша дременская часовня и подавно никакой защиты не даст. Хорошо, что у Джесс есть Кормак, а у меня… Жорик. Посмотрела на своего героя, тот хмурил высокий лоб и крутил брошь в центре банта. Перевела взгляд на Анжера, дракон теребил мой парик. Мужчина заметил мой пристальный взгляд и одарил кривоватой улыбкой.

Никто уже толком не помнил, кто такие темные, откуда они взялись и зачем, но страшные предания передавались из поколения в поколение, и каждый ребенок к пяти годам знал, что если не слушаться родителей, плохо учиться и вредничать не по делу, то ночью придет темный и… съест тебя/ заберет твою душу/ займет твое тело (нужное подчеркнуть). Поскольку бабушки у меня не было, сказки на ночь рассказывала Джесс. Сестра у меня была девушка романтичная, и в ее устах варианты того, что сделает с тобой темный, обретали другой, полный возвышенности и запретных чувств оттенок.

Одетый в темный балахон с капюшоном, закрывающим половину лица, одинокий, забытый и покинутый всеми отшельник с такой же темной, как и одеяние, душой при встрече с непорочной девой и ослепительным, как и ее красота, светом в сердце резко перевоспитывался. Скидывал с себя демонские оковы и становился нежным любящим и, что немаловажно (на этом она слегка краснела), умелым любовником.

Да… Сила любви непреодолима, как и женский идиотизм.

И то, где, а главное, в какой компании я сейчас нахожусь, прямое тому подтверждение.

— Темный где-то здесь, — громко сказал Анжер, — прямо у нас под носом.

На круглый стол легли парик, платок и цветастая юбка.

— Это что же, все, что осталось от несчастной цыганки? — Жорик прижал руки к щекам, изображая ужас.

— Бедная, бедная гадалка… — пробормотала я и нервно дернула себя за волосы.

Дальше последовала длинная и весьма пространная речь дракона, в которой он вкратце поведал о встрече с неизвестной темной, выдававшей себя за обычную цыганку. Эта коварная личность мало того, что наложила на него проклятие, так еще и с каким-то извращенным чувством юмора пошутила, поставив при этом невыполнимое условие, а потом сбежала. Причем сделала это, зная о некой его тайне, потому что бежала не по земле, а посредством затаившегося рядом помощника.

— Ужас, ужас, — округлил эльф честные глаза.

— А может, она просто ошиблась адресом? — попыталась я еще раз подать голос.

— Нет, моя дорогая леди, — улыбнулся мне Анжер, — это исключено. Темная ведь не зря прокляла именно меня, она знала, с кем имеет дело, и знала, что проклятие не только ослабит меня, но и подорвет и без того непростые отношения между нашими странами. На пороге новой войны потерять поддержку Драконьей Империи для Итарии равносильно приговору.

Я поняла, что сейчас мне все-таки откроют страшный секрет, а именно принадлежность Анжера к драконьему роду, и попыталась оттянуть момент неизбежности. Взяла в руки стакан с водой и медленно выпила под прицелом трех пар мужских глаз. Поставила пустой бокал, посмотрела на господина Этрена и спросила:

— Неужели вы имеете отношение к Империи?

— Я дракон, Гвиневра, — уронил Анжер.

— Не может быть! — громко удивился Жорик и схватился за сердце.

Выглядело его удивление не очень-то правдоподобно, и я выпучила глаза, изображая глубочайший шок. Видимо, у меня вышло лучше, потому что дракон бросился мне на помощь и принялся размахивать платком у моего лица, попеременно предлагая водички.

— Все время забываю о том, какая хрупкая у провидиц психика, — пожаловался он ректору.

— Все в порядке, — я отобрала у него стакан. — Расскажите лучше, зачем вы пригласили нас? Ваше родство с Властителем, вне всякого сомнения, государственная тайна. Поэтому мне бы хотелось знать, чем нам с Релием грозит такая осведомленность.

Анжер застыл с занесенным будто бы для удара платком. В глазах его стоял благоговейный ужас.

— Это невероятно, — наконец вымолвил он. — Ваша сила способна обходить самые мощные блоки менталистов.

Я вжалась в стул.

— Я же ведь не говорил вам о своем статусе, — выдохнул пораженный мужчина.

— Да, Гвиневра редкостный бриллиант, — скептически заметил Жорик и одними губами добавил, — ой дура…

В словах его определенно присутствовала логика. Но оставить безнаказанным подобный эпитет в мой адрес было категорически нельзя. Надо было срочно реабилитироваться, а потом поставить его на место.