– Договорились, Иван Георгиевич, завтра выхожу в две смены, но послезавтра – отгул.

– Да, Карма, договорились, – закивал тот. – Но чтобы завтра утром – ни в одном глазу!

Несмотря на раннее утро, Виктор пришел на работу без опозданий – в инкассации вообще не принято было опаздывать, этого требовал график. По сравнению с вечерними маршрутами, где график заезда на точки был расписан по минутам, дневные сберкассные маршруты в этом плане считались более свободными, но выезд из банка и заезд на первую точку необходимо было соблюдать минута в минуту.

Виктор попал на маршрут, обслуживающий в первую очередь Центральный банк на улице Неглинная, куда инкассаторы каждое утро сдавали мешок, набитый валютой, и только после этого отправлялись развозить пересчет и наличные деньги по сберкассам. Сборщиком, как и говорил накануне дежурный, был Эмерсон, водителем – Живчик, компанейский парень, старый приятель Джона Маленького, который шел на поправку в больнице.

По не очень загруженным в столь ранний час московским улицам доехали да Неглинки быстро, Виктор успел прочесть всего с десяток страниц. Он взял с собой на работу рукопись Александра Ивановича – очень уж хотелось поскорее узнать, чем там дело закончится.

В романе главы о приключениях современной молодежи чередовались с повествованием о самых ярких событиях в истории Новоиерусалимского монастыря. Возможно, если бы шел рассказ о каком-то другом историческом месте, Виктор просто пролистывал эти страницы. Но Новоиерусалимский монастырь он любил с детства, поэтому жадно вчитывался в каждую строчку, повествующую о начале строительства и закладке краеугольного камня, о том, как в монастыре случился грандиозный пожар, как его осаждали стрельцы, как при отступлении в декабре сорок первого его варварски взорвали фашисты…

Про молодежь читать было еще интереснее, тем более, можно сказать, с некоторыми персонажами он познакомился вживую. В романе ни о какой стычке между ним с Монахом и компанией не упоминалось, возможно, развитие тех событий имело место в каком-то виртуальном, параллельном мире. В рукописи же парни и девушки вели очень интересную жизнь: как могли развлекались, дружили, предавали, разбивая сердца, влюблялись на всю жизнь и дрались до смерти. И вокруг всего этого витала мистическая тайна так называемого Нефритового голубя, каким-то образом связанная с украденным из музея древним складнем…

– Витек, – оторвал его от чтения водитель, после того как Эмерсон вышел из машины и унес мешок с валютой в Центральный банк. – Работы сегодня много будет?

– Черт его знает. Приедем в кладовую – узнаем. У тебя какие-то планы?

– Да не особо… Если рано освободимся, чего делать будем?

– В любом случае рано в банк не поедем. Тем более мне во вторую выходить, и я бы пообедал в каком-нибудь «Зеленом мысе».

– Пообедать – обязательно!

За исключением водителей, работавших сутки через трое, остальные выходили на работу через день. С одной стороны, водительский труд, конечно, был нелегок – с раннего утра до позднего вечера. Но с другой – если вечерний маршрут был неизменно загружен по полной программе, то утром редко приходилось развозить ценности вплоть до обеда. Такое случалось два-три раза в месяц, в остальные же дни непосредственно работа заканчивалась быстро, часам к двенадцати, а то и раньше.

При этом наученные опытом инкассаторы возвращаться в банк не спешили, на что были свои причины. Так как официально утренняя смена заканчивалась не раньше четырнадцати часов, то дежурный имел право, не разоружая откатавших маршрут инкассаторов, удерживать их в здании банка в так называемом «резерве» – мало ли что могло произойти на других маршрутах, допустим, авария. Такое случалось редко, но все же случалось.

Либо начальство находило подчиненным работу по хозяйству: перетащить сейф из одного помещения в другой, выбросить на помойку списанную мебель, проверить в подвале на пригодность старые противогазы… После такой «работенки» инкассаторы досрочно отпускались домой, но горбатиться с теми же неподъемными сейфами никому не улыбалось, а с начальством спорить тоже не хотелось. Проще было приехать в банк к официальному окончанию смены и, разоружившись, идти домой. Ну а в свободное время инкассаторские бригады занимались кто чем.

Чаще всего разъезжали по своим делам. К примеру, Виктора всегда интересовали книжные магазины, Эмерсон не прочь был посетить «Мелодию», а Живчик никогда не мог пропустить автомагазин. Если особых дел не было или они быстро заканчивались, инкассаторы, не мудрствуя лукаво, заезжали в тихий дворик и играли в карты. Но случались и более серьезные нарушения служебной инструкции.

С тем же Живчиком во время утренней смены Виктор раза три ходил в кино, а с Джоном Маленьким однажды даже рыбачил – они приехали в Строгино, оставили машину неподалеку от Кировского затона и отправились спиннинго-вать на Москву-реку. Ничего, правда, не поймали, но время убили не напрасно – все-таки спиннинг – это спиннинг.

И конечно же, во время каждого утреннего маршрута водитель обязательно заезжал в какое-нибудь кафе, пельменную или столовую, чтобы перекусить. На самом-то деле время на обеденный перерыв выделялось официально – между дневным и вечерним маршрутами, и сытые водители пользовались этим, чтобы подхалтурить. Дежурные и начальство знали об этой хитрости, но закрывали глаза – с водителями все предпочитали жить дружно, а то вдруг в самый ответственный момент, когда надо будет выехать не по служебным, а по своим делам, машина возьмет да и не заведется или заглохнет на полпути…

Через некоторое время Эмерсон, обзвонивший по телефону кладовые Фрунзенского и Ворошиловского районов, сообщил, что покататься сегодня все же придется прилично, но для обеда время в любом случае останется.

– Предлагаю в блинной на Соколе пожрать, – сказал Живчик.

– А почему не в «Зеленом мысе»? – удивился Эмерсон. – Там уж обед так обед и вкусно все. Да и кататься мы будем как раз в той степи.

– Зарекся я в этот «Мыс» приезжать после одного случая! …Виктор хорошо помнил тот случай. Оставив старшего в машине охранять ценности, они пошли в кафе вдвоем с водителем. В «Зеленом мысе», находившемся на бульваре Карбышева, кормили и в самом деле вкусно. На первое Виктор неизменно ел «похлебку русскую» – в керамическом горшочке. Вообще-то после этой сытной похлебки можно было обойтись без второго, но все-таки Виктор брал еще и пару блинчиков с мясом – к чаю. После такой трапезы можно было и вечером дома обойтись лишь чайком.

Живчик гурманил более изысканно. Любимым его блюдом было «ассорти мясное на сковороде». Блюдо действительно подавалось на небольшой сковородочке и состояло из жареной картошки с грибами, сверху которых клали кусочек свинины, кусочек говядины и котлетку, приправленные зеленью. Стоило такое удовольствие чуть побольше рубля, но оно того стоило!

В тот раз помимо ассорти и двух стаканов яблочного сока невысокий и худощавый Живчик взял еще селедочку с лучком, вареное яйцо под майонезом, свеклу и напоследок – жюльен в чашечке – самую вкуснотищу. Расставив перед собой деликатесы, водитель наслаждался едой, по очереди тыкая вилкой то в одно, то в другое блюдо. Он не осилил еще половины, в то время как Виктор уже съел похлебку и допивал чай, когда рядом с их столиком возникла бабулька-уборщица с тележкой, на которую складывала использованную посуду.