У каждого из милиционеров читалось в глазах одно: это конец. И тут, наверное, Шевцов посчитал, что наступил момент, когда нужно покаяться хозяину, в противном случае может быть поздно.

– Петр Андреевич, – Шевцов опустился на колени, прямо на глиняную, грязную, врытую сотнями грузовых машин колею. – Петр Андреевич! – голос Шевцова граничил с отчаянным криком.

Этот голос сильным эхом отдавался от громадин недостроенных зданий, зловеще перекликаясь с другими отражениями, усиливаясь и смолкая в невероятных звуках. Но Бугров продолжал удаляться на приличное расстояние и продолжал идти в противоположную сторону, как будто не слыша Шевцова. На секунду он обернулся – это был знак.

В эту секунду три охранника сняли с предохранителя короткие АКМы, и тогда не выдержал Одинцов, он тоже упал на колени, но очень неудачно: одно колено провалилось прямо в находившуюся рядом яму, в которую милиционер завалился целиком, безнадежно запачкав мундир.

Прогремели выстрелы. Гул автоматных очередей стоял секунд десять. Отдававшееся от зданий эхо было необычайно отчетливым и громким, пульсирующим и давящим на нервы. Люди Бугрова стреляли в небо, но и Шевцов, и Одинцов в ужасе закрыли уши дрожащими руками.

В глазах капитанов можно было прочитать какое-то смирение со случившимся, а также одновременно радость за дарованную жизнь.

– Подымите их, – сухо бросил своим подчиненным Бугров, и двое из них быстро поставили Одинцова и Шевцова на ноги.

– Я подарил вам жизнь. Пока, – уточнил Бугров.

– Петр Андреевич, все сделаем! – дрожащим голосом заверил авторитета Шевцов.

– И что ты сделаешь? – ухмыльнулся Бугров.

– Ну как их, этих, – запинающимся голосом начал оправдываться Шевцов, но его прервал Бугров.

– Что, капитан, пули испугался?

– Мы все сделаем! – не слыша окружающих, продолжал тараторить Шевцов.

– Да умолкни ты, ублюдок, – оборвал его на полуслове Бугров. – Зря я вас тогда не прикончил, когда просились ко мне на службу. Сейчас бы не терял время.

– Мы их найдем, – попробовал убедить хозяина Одинцов и даже попытался подняться, но пережитый шок не дал ему это сделать. Он обмяк и упал на глиняную, раздолбанную колесами самосвалов дорогу.

– Кончать их надо, хозяин, – сказал кто-то из охранников.

– Я думаю, мы дадим им последний шанс, – уверенно произнес Бугров. – А если и на этот раз подведут, мы не будем с ними ешкаться, пристрелим прямо в милицейском участке.

Бугров знаком показал, что разговор окончен. Этого было достаточно, чтобы боевики московского авторитета поставили на предохранитель автоматы и быстро устремились к машинам. Они знали, что шеф не любит повторять дважды.

– Вот так квартирка! – присвистнул от удивления Филатов и в тот же момент поймал себя на мысли, что после недели скитаний для него любое жилье показалось бы царским дворцом.

– И все же я заплачу, – послышался голос в коридоре старшего Сапоженко, который, не обращая внимания на то, куда они пришли, продолжал спорить с таксистом по поводу оплаты.

– Да, конечно, заплатите, – усмехнулся водитель и тут же добавил: – Но пока проходите. Осторожно, здесь порог. Так, проходим, а вот здесь можно раздеться, – Андрей Юрьевич и сам заметил гардеробный шкаф и начал снимать пиджак.

Квартира было обставлена без изысков, но в ней было все для того, чтобы отдохнуть. Юра, сняв обувь, сразу же прошел в зал и буквально упал на мягкий диван. Сейчас он понял, что заснет и никакие силы не помешают ему в этом. Впрочем, слипшимися от сна глазами он смог рассмотреть интерьер. Он был скорее стандартный: добротная стенка, как у всех, импортный телевизор, большая репродукция кого-то из русских художников девятнадцатого века на стене, обрамленная шикарной рамой, а на полу отечественный ковер.

– И все же вы не простой человек, – доносился из коридора уставший голос Сапоженко. – Можно сказать, что мы вам с Юрой обязаны жизнью.

– Давайте я вам с вашим другом кофейку сделаю, – уклонившись от прямого вопроса, предложил таксист.

«Итак, когда все успокоилось, надо подвести итог», – подумал Филатов.

Возможно, из-за невыносимой усталости он потерял трезвость мысли, но сейчас ему показалось, что он и его приятель в безопасности. Конечно, в отдаленных местах своего мозга эта мысль встречала достойное сопротивление. Но сейчас Филатов начинал засыпать, поэтому итоги невольно переносились на следующий день.

– Я смотрю, ваш друг засыпает, – заметил таксист, войдя в комнату.

– И вправду, – согласился с ним Андрей Юрьевич и обратился к своему приятелю: – Юра, ты в порядке? Мы здесь долго не задержимся, – сказал он как бы невзначай, – найдем гостиницу. Деньги у меня есть. Вот вам за мягкую дорогу, – Сапоженко положил на столик с чаем и кофе пятидесятидолларовую купюру. – Я думаю, это сполна оплатит дорогу. Если говорить о плате за помощь, позже я переведу деньги на счет, который вы укажете.

– Да он вовсе не таксист, – без излишней деликатности вступил в разговор Филатов.

– Ты устал, Юра, – оборвал своего знакомого Андрей Юрьевич.

– Да, устал, – вновь не открывая глаз, согласился Филатов. – Но он все равно не таксист, – как бы дразнясь, повторил Филатов.

После этих слов Сапоженко в недоумении посмотрел на человека, который был для него обычным таксистом и, по его версии, любезно пригласил к себе домой: именно благодаря этому человеку они с Филатовым избежали «общения» с братками Бугрова. Он еще несколько секунд продолжал всматриваться в таксиста, который разливал кофе по чашкам и, казалось, не обращал внимания на реплику Филатова.

Однако это ощущение оказалось обманчивым. На самом деле новый знакомый Сапоженко и Филатова размышлял, как разрешить возникшую недосказанность.

– А ваш приятель прав, – неожиданно начал он. – Вы не стесняйтесь, пейте кофе, – предложил он своим гостям. – Видите ли, – начал он издалека, – всего я вам сказать не могу. Скажу только, что моя встреча с вами не случайна.

– И что, будем загадками говорить? – съязвил Филатов, сразу открыв глаза.

– Если придется, – твердо заявил собеседник.

– Ну а как тебя хоть зовут, – спросил Филатов. – Хоть знать, как обращаться к тебе.

– Можете называть меня Сашей.

– Прямо мистика какая-то, – посмотрел в глаза Сапоженко Филатов. – Сначала бандиты вызывают тебя на разговор. Ты, как овца на заклание, едешь туда.

– Как овца, я не ехал, – возмутился Сапоженко.

– Это неважно, – продолжал Юра. – Я случайно ловлю такси. Обычное такое, московское такси. Потом... я опускаю, что было потом. Главное другое – таксист нас терпеливо ждет, даже денег не берет в качестве предоплаты, что делает сейчас чуть ли не треть водил, особенно в темное время суток. Но самое интересное: он не высаживает нас после того, как становится очевидным, с кем мы связались. Более того – помогает нам от них оторваться. Ты, Андрей Юрьевич, таких таксистов когда-нибудь видел? – Юра толкнул своего знакомого плечом.