– Может, тебе стоило меньше пить кленового сидра и ухлестывать за бессердечными женщинами? – Слова вылетели у меня так быстро, что я и подумать не успела.

– Может быть… – пробормотал Эммет. Что я себе позволяю?! Мне захотелось дать себе пощечину. – Я набросаю и отправлю тебе что-нибудь до воскресенья. В понедельник ведь первая презентация, верно?

Я кивнула.

– Или тебе нужно раньше с кем-нибудь из команды это согласовать?

– Нет-нет. После презентации я получу рекомендации, чтобы понимать, куда двигаться дальше.

– Отлично. Тогда мы сможем по ходу вносить корректировки.

Мы… Я слегка прикусила губу.

– Я потороплюсь с набросками.

– Не напрягайся.

– У нас ведь сделка, – коротко сказал Эммет.

Именно так. Сделка. Ни больше ни меньше. Свою часть я выполнила. Теперь его очередь.

Бестактные вопросы вертелись у меня на языке. Что теперь между ним и Морган? Не хотелось ли ему вчера все-таки большего? Может, секс на одну ночь – именно то, что ему было нужно? В тихом омуте черти водятся, как говорится. Хотя какое мне до этого дело…

– Может, встретимся завтра по поводу дипломного проекта? Хорошо бы вместе провести анализ местности и подумать над архитектурным стилем нашего квартала. Боюсь, никому из нас еще не посчастливилось бывать в Париже.

Я напряглась.

Эммет не отводил от меня взгляда.

– Или все-таки ты…

– Можно сказать и так. – Я теребила рукав блузки. Не так много на свете тем, которые я стараюсь обходить, и эта – одна из них, терпеть не могу рассказывать о времени, проведенном в баснословно дорогой частной школе. Ведь это как нельзя лучше соответствует тому, что люди думают обо мне. Избалованный, единственный ребенок в семье, которому все достается на блюдечке. В том числе престижное образование в привилегированном интернате Европы.

– Ух ты! Расскажи мне все! – воскликнул Эммет и наклонился ко мне ближе. Скорее всего, неосознанно. Его карие глаза заблестели. – Я хотел бы попасть в Европу. Особенно в Париж. Это просто мечта!

– Ага, мечта. Особенно если незадолго до окончания школы твои родители сплавляют тебя туда в интернат.

Глаза Эммета еще больше расширились.

– Ты училась там в школе? Эмбер, это так круто!

Я почувствовала, как вспыхнули щеки. Чего я стесняюсь? Какая мне разница, что подумает Эммет.

– И ты говоришь по-французски? Сто процентов! Я обожаю французский.

– Немного, – скромно ответила я, вспоминая, как тяжело мне давались сложные спряжения и носовые звуки. В первые месяцы, когда у меня с трудом получалось изъясняться, я поняла и оценила, как замечательно прост английский язык.

– Класс! С ума сойти… – С обезоруживающей улыбкой Эммет не сводил с меня глаз. Он весь буквально светился. – Тогда тебе, скорее всего, знакомо место нашей воображаемой застройки? Как нам повезло, что ты в нашей группе! У нас есть реальное преимущество!

Он был вправе так думать. Но даже если бы я и знала Париж как свои пять пальцев, то пользы от меня не больше, чем от сморщенного суфле на десерт. Эммет скоро это поймет.

– Давай после обеда займемся изучением местности по фотографиям? У тебя наверняка полно фоток Парижа, так ведь? И ты знаешь, как устроены жилые кварталы. Какие социальные слои нам рассматривать, какие географические сложности стоит учесть. Ох, это будет здорово, Эмбер.

– Посмотрим, чем я могу помочь, – сказала я. Нужно было срочно сбить эту волну эйфории.

– Отлично! – Эммет немного откинулся назад и положил согнутый локоть на спинку дивана. Я не стану смотреть на его руки, просто не буду смотреть в эту сторону… –   Ну а какие там школы? В стиле Хогвартса, у каждого класса свой домик?

Я громко рассмеялась:

– Это Франция, Сорикетти. Не Шотландия.

– Да какая разница. Европа она и есть Европа.

– Тем самым ты лишний раз подтверждаешь их стереотип о нас.

– Да, извини, но как можно разобраться во всех этих маленьких странах, собранных в одну кучу? Хотя это должно быть очень занимательно. За то время, которое нам требуется, чтобы попасть в соседнюю провинцию, там можно проехать пять стран с разными национальными языками. Обалдеть! – Мечтательный взгляд Эммета был направлен куда-то мимо, на стену позади меня. – Я бы очень хотел побывать в Европе.

– Так ты не покидал наших широт?

– Погоди, мы должны быть как раз на одной широте с Парижем, верно? Нужно проверить. – Он потянулся за мобильным телефоном, а я в очередной раз закатила глаза. А может, стоило просто улыбнуться.

– Ты знаешь, что я имею в виду…

– Так и есть! – Эммет пристально разглядывал карту. – Один в один! – Он снова посмотрел на меня. – И да, я никогда не покидал континента. – Он продолжал улыбаться, но его глаза рассказывали другую историю. – Честно говоря, нигде дальше Западного побережья и не был. Кроме Штатов, разве что. Как-то не приходилось. – Он замолчал и пожал плечами.

– Ох. – Я не знала, что сказать. То, с каким пренебрежением я только что высказывалась о Париже, внезапно показалось мне бестактным. – Жаль, конечно.

– Но когда-нибудь… – Эммет снова включил свою улыбку на тысячу ватт. Я вдруг поняла, что она не всегда настоящая. Это поразило меня словно громом. Не знаю почему, но в эти секунды я решила рассказать ему все, что знала о Париже и Европе. Не хвастаясь тем, сколько я видела. А только лишь, чтобы помочь ему в этом проекте, чем только могу. Чтобы он получил высшую оценку, отличный диплом и лучшую должность архитектора в будущем. Я не знала никого другого, кто бы заслуживал этого больше.

– Погоди… Вернись-ка назад! Да, вот сюда. – Эммет слегка сощурился. Он сосредоточенно смотрел на фотографии на моем ноуте.

– А я все равно за то, чтобы не выбиваться из исторической стилистики квартала. – Леа скептически взглянула на Эммета. – Не будет ли такой пуристический дизайн слишком контрастировать со старинными зданиями?

– Согласен, – сказал Адам. – Ты же знаешь, с каким трепетом профессор Гиллз относится к европейской архитектуре. Он не будет в восторге от наших модерновых идей.

– Дело не в том, что нравится профессору Гиллзу, а в том, чего не хватает городу. – Эммет помолчал. Потом вскользь посмотрел на меня. – Ничего не имею против пристрастий твоего отца.

Я усмехнулась и кивнула в знак согласия.

– Я действительно думаю, что в этом проекте важно предложить не то, что ему понравится, а то, что его удивит.

– То есть что-то такое футуристическое? Не знаю, не знаю. Это совершенно не вяжется с моими представлениями о Париже.