В то время, когда Матвей Иванович, заживо погребенный в костромской глуши, терял здоровье от сокрушения в уже не лучшие свои годы, многие сослуживцы обошли его в чинах, а Андриан Карпович догнал, навесил на мундир генерал-майора несколько орденов, с боями прошел под знаменами графа Суворова-Рымникского по дорогам Италии, взял Милан, преодолел Сен-Готард, отличился в Швейцарии и в ореоле славы героя вернулся на Дон.

Между прочим, Платов тоже когда-то воевал под началом великого полководца — штурмовал Измаил. Однако не ему, а Денисову молва приписала славу если не друга, то близкого соратника Суворова. Прежние подвиги атамана стали забываться. Было обидно. Вот и решил Матвей Иванович оставить вместо себя Андриана Карповича: чины и награды добываются на поле брани, а не в засиженной мухами канцелярии.

Андриан Карпович недолго исправлял должность наказного атамана — всего 40 дней. Все это время он засыпал императора письмами, просил отправить в действующую армию. Наконец государь уважил желание опытного воина содействовать победе над супостатом Европы. Сдав дела генерал-лейтенанту Андрею Дмитриевичу Мартынову, Денисов двинулся в путь и в начале апреля прибыл в главную квартиру Беннигсена, который принял его, если верить мемуаристу, «весьма милостиво». Впрочем, Леонтий Леонтьевич вообще «известен был как человек самый добродушный и кроткий».

Беннигсен, знавший об отношении Платова «к Денисовой фамилии», готов был дать генерал-майору казачьи полки, находившиеся в одном из корпусов. Но Андриан Карпович, не чувствуя за собой вины, решил поехать к атаману, «дабы не дать ему повода для еще большей ненависти». Главнокомандующий одобрил это намерение, пообещав свое покровительство, если в нем возникнет необходимость.

Платов принял Денисова «с довольным уважением», из коего тот усмотрел, однако, что ему «должно быть осторожным». Матвей Иванович посулил генерал-майору хороший полк недавно погибшего храброго полковника Карпова. Но от обещания до исполнения — «дистанция огромного размера». Казаки воевали. Андриан Карпович, оставаясь без дела, стал примечать, что атаман не упускает случая подшутить над ним.

— Вот возьму и назначу вас, господин генерал-майор, своим помощником, — сказал однажды Платов и рассмеялся.

— Ваше превосходительство, если вы разумеете, что я приехал в армию, чтобы стать вашей правою рукою, то глубоко ошибаетесь. Моя цель — служить с усердием государю и Отечеству, — ответил Денисов «без грубости», с присущей «благородному человеку стойкостью».

— Я в том уверен и дам вам три полка.

— Ежели вы хотите видеть во всем блеске славу донских казаков, — не унимался Андриан Карпович, — то подчините мне тридцать полков.

Денисову показалось, что атаман остался доволен его словами.

— Я столько полков не имею, к тому же есть и другие генералы.

Вроде бы договорились. Но, увы. Денисов по-прежнему оставался без всякой команды.

Прошел месяц, начался другой. Потеряв надежду получить хотя бы один полк, Денисов заявил Платову, что отправляется в Литву просить государя об увольнении из армии.

— Вероятно, потому что не имеете под своим началом команды? — продолжал Платов. — Но я в этом не виноват: сколько ни требовал вернуть казаков из других корпусов — никакого ответа, — и тут же приказал вызвать полки войсковых старшин Василия Ивановича Ефремова, Степана Семеновича Сулина и подполковника Степана Дмитриевича Иловайского.

22 мая А. К. Денисов вступил в командование отрядом, а вечером следующего дня вместе с другими полками корпуса атамана М. И. Платова и всей армией двинулся по направлению к Гутштадту, где Л. Л. Беннигсен решил-таки разгромить арьергард маршала Нея.

***

Даже участники той войны не могли понять, почему Беннигсен, отказавшись атаковать арьергард Нея 1 мая, когда были все условия разгромить его, решил сделать это три недели спустя. За прошедшее время русская армия никакими войсками не пополнилась, да и продовольственное снабжение ее не стало лучше. Зато Наполеон сумел усилить свою, перебросив на Пасаргу 30 тысяч человек, принимавших участие в осаде Данцига, а также корпус Мортье из Померании и всю резервную кавалерию великого герцога Бергского из района Страсбурга. На театре летней кампании он собрал 170 тысяч штыков и сабель.

Русский главнокомандующий имел 117 тысяч солдат пехоты и кавалерии и 8 тысяч казаков.

Генерал Беннигсен предполагал отрезать корпус маршала Нея, стоявший в районе Гутштадта, от основных сил французской армии, расположенной на левом берегу Пасарги, и разгромить его одновременным ударом чуть ли не всех русских дивизий и казаков атамана Платова. Атака намечалась на утро 24 мая.

Был разработан план. При известной согласованности действий и решительности всех главных начальников он должен был принести успех. Корпус маршала Нея ожидал разгром, если не истребление. Однако…

Согласованности действий добиться не удалось, а генералы не проявили необходимой решительности. Лишь П. И. Багратион и Д. С. Дохтуров в точности исполнили предписание главнокомандующего. Другие же либо опоздали, либо вообще бездействовали.

Казакам Матвея Ивановича Платова, подкрепленным небольшим отрядом пехоты во главе с генерал-майором Богданом Федоровичем Кнорингом, предстояло действовать в тылу у неприятеля, чтобы «прервать всякое сообщение между корпусами маршалов Даву и Нея».

Атаман выступил из Старого Вартенбурга в ночь на 24 мая с расчетом в 3 часа утра быть на берегу реки Алле, форсировать ее и приступить к выполнению приказа главнокомандующего — прервать сообщение между корпусами Даву и Нея и «обратиться на путь отступления неприятеля».

Платов разделил свой летучий корпус на четыре части. Авангард, состоявший из казаков-атаманцев, он передал под начало графа Павла Александровича Строганова. Два отряда по три полка каждый возглавили Николай Васильевич Иловайский и Андриан Карпович Денисов. При себе же Матвей Иванович оставил батальоны егерей Богдана Федоровича Кноринга, павлоградских гусар Ефима Игнатьевича Чаплица и 12 орудий донской конной артиллерии.

Н. В. Иловайский уже давно командовал отрядами казаков в прошлых и в этой кампании, не раз отличался и получал награды его величества. А. К. Денисов хотя и прибыл в армию вопреки желанию атамана, однако по праву заслуженного воина возглавил три полка. Непонятно, почему накануне важных событий М. И. Платов передал авангард под начало человека штатского, весьма далекого от ратных дел — сенатора П. А. Строганова?

Родившийся в сказочной роскоши граф Павел Строганов прибыл в армию в свите его величества. После отъезда Александра из Бартенштейна он остался при главной квартире и добился разрешения отправиться волонтером в корпус Платова. Желание посмотреть, как воюют казаки, изъявили также представители союзной Англии Вильсон и Гутчинсон. Атаман принял всех «соответствующим их достоинствам образом».

Платов знал Строганова. Приезжая в столицу, он часто сиживал с ним за одним столом на званых обедах в Зимнем дворце. Павел Александрович был близким другом императора, а значит, человеком более чем влиятельным. К таким людям Матвей Иванович относился с особым уважением. Потому-то атаман и предложил графу возглавить авангард своего корпуса накануне общей атаки на арьергард маршала Нея.