– Бог мой, да вы словно окаменели, – насмешливый голос Наташи заставил Павла опомниться и собраться с мыслями. – Одно из двух: либо вы смертельно оскорблены, либо очень расстроены, потому что я попала в точку.

Павел окинул ее пренебрежительным взглядом:

– Ни то ни другое, сударыня. Я не оскорблен и не расстроен. Я… бесконечно изумлен. Я встречал в своей жизни немало красивых женщин. Но, клянусь честью, ни одна из них не была такой самонадеянной, как вы! Вас послушать, так все мужчины вокруг должны в вас влюбляться. Вы твердо уверены в своей неотразимости… и это несмотря на тот жестокий урок, который я однажды вам преподал! А теперь, – произнес Павел деловито, – поскорее одевайтесь и едем к модистке. Вы же не хотите, чтобы де Лансак пришел в ужас, увидев вас в старомодном платье?

Весело подмигнув компаньонке, Павел направился к дверям. Наташа с досадой осознала, что последнее слово в разговоре осталось за ним.

– Проклятье! – выругалась она, в сердцах срывая пеньюар. – Этот гадкий человек снова посмел надо мной насмехаться! Ну ничего, он еще об этом пожалеет… Я тоже преподам ему «жестокий урок», и это случится очень скоро!

Глава 13

Посещение салона модистки заняло довольно много времени, но результат того стоил. За один день гардероб Наташи пополнился десятью вечерними туалетами, соперничавшими между собой в роскоши. Кроме того, Наташа приобрела два элегантных костюма для верховой езды, четыре платья для утренних прогулок, а также несколько нарядных плащей и шляпок. Некоторые вещи требовалось подогнать по фигуре, но модистка обещала управиться за пару-тройку дней.

Один из нарядов Наташе предстояло обновить уже сегодня. В театре Гранд-опера давали большое представление, и Павел настоял, чтобы они там были и чтобы Наташа надела самый броский из своих новых туалетов, поясняя это тем, что она должна привлечь к себе внимание.

Платье, выбранное Павлом, разительно отличалось от тех, что привыкла носить Наташа. Оно было сшито из роскошного изумрудно-зеленого атласа, который, вопреки опасениям Наташи, прекрасно подошел к цвету ее волос и глаз. Глубокое декольте в форме трапеции обрамлял пышный зубчатый воротник из тонких белых кружев с золотой окантовкой. Рукава-фонарики были прошиты тонкими золотыми полосками, а на поверхности юбки разбросаны крохотные золотые цветочки. Небольшое колье из бриллиантов и изумрудов, а также висячие сережки отлично сочетались с платьем, образуя с ним единый ансамбль.

Но главной «изюминкой» наряда являлись не драгоценности, а живая роза в замысловатой Наташиной прическе. Она была одна, но зато какая: крупная, удивительно нежного оттенка, среднего между розовым и оранжевым цветом. Необычайно удачная находка, подумала Наташа, с наслаждением вдыхая чарующий аромат. И все было бы хорошо, если бы… если бы она сама, без помощи Павла, сделала себя такой красавицей.

К сожалению, Наташа прекрасно сознавала, что именно благодаря усилиям Павла она выглядит сегодня столь шикарно и элегантно. Сама бы она ни за что не решилась надеть такое яркое платье. А изумруды… Она никогда не носила их прежде, предпочитая сапфиры, рубины и жемчуг. Наташу не переставал мучить вопрос, на какие деньги Павел купил эти драгоценности. Ей хотелось думать, что на деньги Марии Федоровны, но она не решилась расспрашивать Павла. Пусть объясняет сам, если хочет, ей все равно. В конце концов, если ей будет жаль расставаться с колье и сережками, она просто компенсирует их стоимость… не важно, кому.

Когда Наташа и Павел входили в ложу бенуара, занавес еще не был поднят и в зале царило шумное оживление. К немалому смущению Наташи, на них сразу обратили внимание. И хотя Павел предупреждал, что так будет, ей понадобилось некоторое время, чтобы побороть неловкость.

Постепенно Наташа освоилась и стала с интересом разглядывать зал. Вскоре она сделала открытие, заставившее ее почувствовать признательность по отношению к Павлу. Как он и предсказывал, парижские моды существенно отличались от петербургских. Пожалуй, она бы стала всеобщим посмешищем, если бы не прислушалась к его советам и не обновила гардероб. Но, разумеется, Наташа не собиралась делиться своими мыслями с Павлом.

В ложу вошел атташе русского посольства князь Куракин. Отпустив в адрес Наташи пару любезных комплиментов, он о чем-то тихо заговорил с Павлом, а затем ушел, пожелав молодым людям приятного вечера.

– О чем вы говорили? – спросила Наташа, не в силах сдержать любопытства. – Есть новости для нас?

– К сожалению, нет, – вздохнул Павел. – Если не считать известия, что Наполеона не будет сегодня в театре.

– Жаль, – сказала Наташа. – Честно говоря, мне ужасно не терпится на него взглянуть.

Павел добродушно усмехнулся.

– По-моему, на сегодня у вас и так достаточно впечатлений. Вы заметили, как на вас смотрят? Похоже, парижские кавалеры очарованы вами.

– И вы, конечно же, полагаете, что этим успехом я обязана исключительно вам!

– Разумеется, – невозмутимо пожал плечами Павел. – А кому же еще, если не мне? Не позаботься я о ваших нарядах, вы бы смотрелись серой мышкой на фоне утонченных парижанок.

– А так я похожа на витрину ювелирного магазина, сверкающую золотом, – парировала Наташа. – Не удивительно, что все с любопытством рассматривают такое чудо.

Павел рассмеялся.

– Ей-богу, моя радость, на вас не угодишь. Я надеялся услышать слова благодарности, а вместо этого получил очередную порцию упреков. Предупреждаю: если так будет продолжаться, у меня пропадет всякая охота заботиться о вас.

Наташа окинула его ехидным взглядом.

– Вы не поверите, но как раз этого я и добиваюсь – чтобы вы перестали докучать мне своей заботливостью. Не будь вы так самонадеянны, давно бы уже все поняли!

По тому, как негромко выругался Павел, Наташа поняла, что удар попал в цель. Однако отвечать Павел не стал, потому что в эту минуту начал подниматься занавес и вокруг установилась тишина. Правда, очень скоро по залу пошли перешептывания, но Наташе не хотелось возобновлять разговор. Во-первых, он был не из приятных, а во-вторых, ее увлекло действие оперы, которую она, в отличие от большинства других зрителей, слушала впервые.

Что же касается Павла, то весь первый акт он только и делал, что мысленно честил компаньонку на все лады. Да она просто свинья неблагодарная! Он потратил столько усилий, чтобы обеспечить ей комфортное путешествие, два раза рисковал из-за нее головой, принял меры, чтобы она не выглядела смешной в глазах парижан. И что получил взамен? Предложение идти подальше со всеми своими заботами!

«Ну что ж, ты сам виноват, – иронично сказал себе Павел. – Нечего было усердствовать там, где тебя не просят. Теперь вот пожинай плоды собственной дурости».

Вскоре первый акт закончился и наступил перерыв.

– Что будем делать? – спросила Наташа, примирительно заглядывая Павлу в глаза. – Останемся здесь или, может, немного прогуляемся?