Следом шли помощники. Проныра поспешно передавал им последние инструкции.

— Флаги наготове? — спросил он.

Спортсмены взволнованно закивали.

— Скрутите их, пока не настанет ваша очередь маршировать.

— А как мы узнаем, когда наша очередь? — поинтересовался стервятник Барри.

— Слушайте внимательно и ждите стихотворение, посвященное вам. Господин Мертвецки сочинил кричалки в честь открытия Игр. Как только услышите название своей команды, выходите на арену. А пока что он будет тянуть время, развлекая публику. Мы ждем Пачкулю.

Все члены команды вопросительно уставились на Хьюго. Он пожал плечами и промямлил:

— Не спрашифайте меня.

Поддавшись на уговоры Чепухинды, непринужденную лесть Шельмы и получив пинок от Макабры, Скотт, наконец, согласился пройти в комментаторскую. Зрители в спешке занимали последние места, вчитывались в программки, настраивали бинокли, поднимали флажки и доедали бутерброды. Шелупоня выдал барабанную дробь, но, поглядев на Чепухинду, остановился. Видимо, что-то еще было не готово.

Понимая, что все взгляды устремлены на него, Скотт призвал на помощь свое актерское мастерство. Он раскрыл портфельчик и извлек оттуда кипу бумаг. Шельма примчалась к нему со стаканом воды и вихрем вернулась в строй ведьм.

Скотт подождал, пока публика затихнет. Оператор чаровидения приблизил камеру для крупного плана. Скотт не спеша разложил бумаги и поднял громкоговоритель, припасенный заботливой Пачкулей. Он сделал глубокий вдох, и его звонкий голос прокатился по стадиону.

— Друзья, — начал Скотт. — Дорогие друзья. Думаю, вы все прекрасно знаете, кто я такой. Я Скотт Мертвецки, известный актер кино и чаровидения, и для меня большая честь прийти сюда сегодня и комментировать для вас это событие. Более того, я делаю это совершенно бесплатно.

Он выдержал паузу, чтобы насладиться аплодисментами. Затем снял темные очки, улыбнулся в камеру и добавил:

— Кстати, совсем скоро на экраны выйдет новый фильм с моим участием. Но это так, небольшое объявление для поклонников моего таланта. Впрочем, довольно обо мне. Перейдем к делу.

Голос зазвучал торжественно.

— Мы собрались здесь в это чудесное утро для мероприятия, которому суждено войти в историю. Это крайне важное событие. Оно послужит началом долгой череде событий, которые…

— Ближе к делу! — крикнул наглый гном из первого ряда.

Он явно не относился к числу поклонников Скотта.

— Как я уже сказал, — продолжил Скотт, сверля нахала взглядом. — это событие, возможно, величайшее их тех, что когда-либо происходили в нашем Непутевом лесу. Называется оно Ойлимпийские игры!

Он вскинул руки, и стадион взорвался бурными аплодисментами и одобрительными возгласами.

— Да! — взволнованно воскликнул Скотт. — Да! Громче! Вас плохо слышно! Пусть по всему Непутевому лесу пронесется клич о начале первой Ойлимпиады!

— Ура! — завопила толпа, подпрыгивая на сиденьях и размахивая флагами.

— В здоровом теле здоровый дух! — горланил Скотт. — Воля к победе, командный дух, уважение к сопернику. Вот принципы Ойлимпиады!

— И шорты! — крикнул кто-то.

— Да! Шорты! Честь и достоинство, и еще много всего. Но хватит об этом. Ведь нужно двигаться дальше? Итак, мы начинаем! К вашему восхищению и восторгу, мы приступаем к Большому параду открытия…

— Еще не время, — прошипела сзади Чепухинда.

— Что?

— Продолжай болтать. Мы пока не готовы начать.

— Хм. Почему нет?

— Ждем Пачкулю. Она должна возглавить парад.

Скотт нахмурил брови. К такому повороту событий он не был готов. Он любил следовать сценарию. Импровизация не была его коньком. Публика тем временем занервничала. Камера чаровидения нацелилась на Скотта, и хочешь не хочешь, а что-то нужно было говорить.

— Кхм! — откашлялся он. — Перед тем как начать парад, расскажу еще немного о себе. Не все знают, но помимо актерской деятельности в свободное время я занимаюсь поэзией. И я с удовольствием представлю на ваш суд комментарии в стихотворной форме. Не знаю, пробовал ли кто из вас писать стихи, но занятие это далеко не простое. Столько времени уходит на то, чтобы найти подходящую рифму. Например, к слову «апельсин» ее подобрать почти невозможно. Есть много, так сказать, трудных слов, например «синхрофазотрон», «палеоантропологический», «зигзагообразный»… «перебранка»…

А в «Сластях-мордастях» тем временем происходило следующее. Огрома валялся на полу в липкой куче сластей. Лицо его было покрыто слоем шоколада и разноцветной крошкой. Он был чумазый, но беспредельно счастливый. Вместе со своей новой подругой Огрома съел столько шоколада и конфет, что ими можно было нагрузить большущий корабль.

Настроение у малыша было прекрасное, а вот его новая подруга выглядела не ахти. Она перевесилась через прилавок и, закатив глаза, время от времени издавала глухие стоны. Тело ее покрылось зеленой сыпью. Огрома с трудом принял сидячее положение. Это отняло у него немало усилий, потому что он лежал в луже растаявших ирисок и прилип спиной к полу.

— ГУЯТЬ? — с воодушевлением произнес Огрома.

Он подошел к ведьме и похлопал ее по щекам липкой ладошкой.

— Чего? — простонала Пачкуля.

Неимоверным усилием воли она села.

— О-хо-хо. Где это я? Что происходит? Который час?

Осовелым взглядом она обвела магазинчик. Яркий солнечный свет лился в помещение через разбитое окно. Голова почему-то раскалывалась.

Секундочку. Солнце? Когда она вошла сюда, оно еще толком не взошло. Сколько она проспала? Минуту? Две? Доела банку тянучек-пьянучек и попробовала мятных кусачек. А дальше провал в памяти. Хотя что-то все-таки припоминала. Ей нужно было куда-то спешить. Какое-то важное событие…

О нет, только не это! Ай-ай-ай…

— …или, например, «чесночина», — продолжал Скотт заговаривать толпу. — Тоже хитрое слово. Или «самопроизвольный». Держу пари, что никто не сможет придумать к нему рифму. Есть добровольцы?

Все молчали.

— Нет? Так я и думал.

Он вынул большой белый носовой платок и отер брови от пота. Скотт чувствовал слабость и сухость во рту. Он порядком нервничал.

— Не останавливайся, — шипела Чепухинда.