Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вот и сейчас они как раз гуляли по лесу.
— Нет, мадыш, — умолял Красавчик. — Не ходи туда.
Ребенок натянул поводок. Он увидел зыбучие пески, в которые так любил погружаться. Красавчику же приходилось каждый раз его оттуда выуживать.
— Мы не будем тут останавливаться, ты снова запачкаешься.
Огрома выпятил нижнюю губу. Пески манили его. Он жаждал туда упасть. В уголках его глаз собирались слезы.
— Будешь паинькой, и няня даст тебе дома большую порцию лекарства, — увещевал Красавчик. — А сейчас пошли по дорожке, вот молодец.
Огрома засиял. Он не любил дуться подолгу, особенно если няня обещала лекарство.
— ИЩЕ ЛЕКАЙСТВА, ПАЗЯЛЮСЬТА, ПАСИБА, — согласился малыш.
Но вдруг что-то впереди привлекло его внимание, он замахал своей пухлой ручкой и поковылял туда, таща за собою Красавчика.
— Эй, Огдома, нельзя ли помедленнее! — умолял тот. — Няня Сьюзан не успевает!
Внимание Огромы привлек красный треугольный флажок, висевший на ветке березы. (На самом деле флажок был с одной из гирлянд, которыми украшали стадион к Ойлимпиаде. Просто он оторвался и улетел. Но Красавчик с Огромой, разумеется, ничего об этом не знали.)
Малыш подковылял к дереву, достал флажок и принялся им размахивать.
— КАСИВА! — пробасил он. — КАСИВА!
— Так и есть, — задыхался Красавчик.
Он был рад передышке.
— Кдасивый флажок, мадыш. Поигдай с кдасивым флажком, Огдома. А няня присядет на секундочку.
Раскрасневшийся Красавчик уселся на ближайший пенек и отер взмокший лоб.
— ФЛАЗОК! — замычал Огрома.
Его словарный запас пополнялся ежесекундно.
— КАСИВЫЙ ФЛАЗОК, ХИ-ХИ-ХИ!
— Да-да, помахай им, правильно.
Огрома сунул флаг в рот, чтобы попробовать на вкус. Но тот оказался невкусным. Малыш еще немного помахал им, потом положил себе на голову. Ему казалось, что это забавно. Когда няня Сьюзан клала что-нибудь на голову, это веселило Огрому. Особенно если это была игрушечная уточка.
— СМОТЛИ-КА! — требовал мальчик. — СМОТЛИ-КА, НЯНЯ СЮ-СЮ!
Его просьба осталась без внимания. Красавчик свалился с пенька и распластался на усеянной листвой земле. Он крепко спал.
— НЯНЯ СЮ-СЮ! — жалобно позвал Огрома.
Он подошел к Красавчику и слегка шлепнул гоблина по щеке, чтобы проверить. Ноль реакции. Огрома опустил взгляд на нянины руки, в которых та сжимала поводок. Тогда он наклонился и один за одним разогнул пальцы. Красавчик не сопротивлялся. Веревка выскользнула, но Огрома не трогался с места.
— КУ-КУ? — сказал он.
Молчание.
— ИЩЕ ЛЕКАЙСТВА, ПАЗЯЛЮСЬТА, ПАСИБА? — с надеждой выговорил малыш.
Но лекарство не появлялось.
Тогда он огляделся по сторонам. Ему стало скучно. Няня Сьюзан совсем не хотела играть. Чем бы Огроме заняться?
— ГУЛЯТЬ, — сказал сам себе малыш.
И отправился в чащу леса, волоча веревку за собой.
Гоблины валялись у себя в пещере и бездельничали, когда парадный валун неожиданно с грохотом откатился, и на пороге они увидели Красавчика. Глаза у него были выпучены, шляпка съехала на сторону, а руки так дрожали, что ему пришлось спрятать их за спиной.
— Он пропал! — простонал Красавчик. — Я его потерял, он исчез. Ой-ой, что мне теперь делать?
— Чего? Кто пропал? — спросил Пузан, приоткрыв один глаз.
Он дремал и не любил, когда его так грубо будили.
— Малыш Огдома! Я взял его на прогулку, потом ненадолго отрубился, а теперь он пропал!
— А золото ты забрал? — безучастно спросил Гнус.
— Нет! Мне пока не заплатили! Они уехали, но скоро вернутся и захотят увидеть сына. А я не знаю, где он! — вопил Красавчик, в приступе паники приплясывая на месте.
— То есть ты ушел без золота? После того как мы неделями ждали твоего возвращения и похода в кондитерскую, ты говоришь теперь…
— Хватит о золоте! — заревел Красавчик. — Малыш Огдома потерялся, а вам все золото подавай!
— Не моя вина, что он потерялся, — возразил Гнус. — Ты же нянька, не так ли?
— Гнус прав, — согласился Свинтус. — Мы потратили кучу времени, носили еду, ждали тебя с мешком золота, а ты взял да и потерял его. И нечего теперь на нас пенять.
— Ушам не верю! — чуть ли не задыхался Красавчик. — Это же ребенок. А если он упадет в болото? Или его медведь сожрет? Да мало ли еще чего. И что мне сказать родителям?
— Скажи, что они должны тебе мешок золота, — посоветовал Цуцик.
— С ума сошел? — воскликнул Красавчик. — Думаешь, мне заплатят, если я потерял ребенка?
Гоблины задумались над его словами, и в пещере повисла тишина.
— Неа, — сказал, наконец, Обормот. — Видимо, не заплатят.
— Вот именно! Нужно сдочно найти Огдому, пока беды не случилось.
— Валяй, ищи, — проворчал Цуцик. — Свистнешь, когда найдешь.
— Я? Я один не смогу! Вместе пошли. Хватит прохлаждаться!
Ворча и бранясь, гоблины поднялись на ноги, напялили шапки и отправились на поиски ребенка.
Наконец-то наступило долгожданное утро Ойлимпиады, и Пачкуля проснулась чуть свет. Несмотря на то, что легла она рано, она не выспалась. Всю ночь ее мучили кошмары. Например, ей снилось, что Скотт Мертвецки в последний момент откажется от должности комментатора, Фундюк уплывет в море вместе с медалями, а ведьмы не выиграют ни одного состязания. А еще, что она споткнется и выронит флаг, выставив себя на посмешище. За что Чепухинда, почему-то в костюме гориллы с теннисной ракеткой в руках, выгонит ее с шабаша. К сожалению, во сне ничего не говорилось про особое стихотворение или похвалы за особые заслуги.
К тому же из леса всю ночь доносился непонятный шум. Даже в перерывах между кошмарами Пачкуля его слышала. Где-то далеко что-то громыхало и раздавались отчаянные крики.
— Мааалыы-ы-ыш! Огрооомаааа!
Что-то вроде того. Пачкуля понятия не имела, что происходило, но выспаться ей точно не удалось.
Когда первые лучи солнца проникли в спальню, она села в кровати, потянулась до носочков и пошарила рукой по полу в поисках ботинок. Пачкуля обычно спала в одежде, чтобы сэкономить время на одевании-раздевании. Но с тех пор, как она начала вести здоровый образ жизни, она снимала на ночь обувь, чтобы ноги могли подышать.