Войдя, я огляделась. Комната была уставлена стеллажами. Большая часть из них оказалась уже пуста. На нескольких же лежали штабелем футляры, напоминающие тубусы для переноски чертежей. Я поняла, что в них и хранятся свернутые полотна. Рамы для картин стояли отдельно, в другом углу. Были еще застекленные стеллажи с бронзовыми статуэтками и ювелирными украшениями. Но разглядывать их не было времени. Моя цель — полотна. На каждом футляре имелась бирочка с названием картины. Но, не доверяя написанному, я открывала каждый тубус, чтобы посмотреть, не хранится ли «Танцовщица» под другим названием. На осмотр ушло не менее часа. Некоторые полотна были мне знакомы по каталогам и альбомам Завадского. Некоторые я видела впервые. Но увы, к моему глубокому разочарованию, среди них не оказалось искомого шедевра Эдгара Дега. Да что за чертовщина? Насколько я могла судить, среди осмотренных мною картин было несколько ничуть не менее ценных, чем «Танцовщица в голубом». Зачем Алексееву понадобилось так тщательно ее прятать? Ведь только для Завадского она обладала несказанно высокой ценностью, но это же была субъективная оценка. Я решила поискать, не запрятана ли картина где-то отдельно. Обшарила все углы комнаты, простучала все стены, пол, словом, тщательнейшим образом исследовала хранилище. Тайников не было. И «Танцовщицы» тоже. Неужели мне придется огорчить Бориса Дмитриевича сообщением, что картина вновь уплыла в неизвестном направлении? И где же мне ее искать? Выход оставался только один — попытаться использовать на все сто свое положение подставной жены и каким-то образом подвести к разговору о картине самого Алексеева. Но как это сделать, чтобы он ничего не заподозрил? Ведь я, по его мнению, не разбираюсь в живописи, да и не особенно интересуюсь ею. Как же мне на самом деле стать конфидентом этого непонятного человека, которому я с равной готовностью могла приписать как все положительные, так и все отрицательные черты, до сих пор не разобравшись в том, где правда, а где ложь?

Я на всякий случай составила список картин, хранящихся под замком. Может, это пригодится Папазяну со товарищи? Потом вышла из комнаты, заперла замок, вынула блокиратор и отправилась к себе в комнату, не переставая размышлять. Мне не хотелось сообщать Завадскому о неудачных поисках и подозрении, что картины больше нет у Алексеева. Мне просто жаль было нанести ему такой удар. Сначала надо раздобыть хоть какую-то информацию о картине, чтобы этим подсластить пилюлю. А для этого мне нужно в первую очередь раздобыть информацию о самом Алексееве, чтобы найти к нему верный подход. Гипотетически на настоящий момент существовали два источника такой информации: Дора и Краузе. Конечно, Дора была номером первым, но где ее искать? С профессором встретиться проще, но неизвестно, насколько полной и достоверной информацией он обладает. И потом, выглядело бы странно, если бы жена расспрашивала о подробностях жизни своего мужа какого-то постороннего человека. Разговор с Антоном Эдуардовичем может состояться лишь в том случае, если я открою ему все карты. Но стоят ли его сведения такого рискованного шага? Хотя выбирать мне пока не из чего.

Я устала сегодня и улеглась спать пораньше — утро вечера мудренее.

И правда, наутро я проснулась отдохнувшая, бодрая, и вчерашнее уныние улетучилось. Да у меня еще полно шансов! Ну подумаешь — хранилище. Ведь сам же Завадский говорил, что нельзя класть все яйца в одну корзину. Я же еще не обследовала массу помещений в доме. Может, в них спрятано не меньше шедевров, чем находится в запертой комнате. А Дору должна найти ФСБ. Уж тогда, я надеюсь, Гарик сообщит мне все полученные от нее сведения. Еще надо сногсшибательно выглядеть на сегодняшнем ленче — ведь не железный же Алексеев, рано или поздно он не устоит перед моими чарами. Вот с этого и следует начать. И я всерьез занялась подготовкой. Выбрала платье из своего нового гардероба. Сделала маникюр. Придумала себе шикарную высокую прическу — все же годы общения со Светкой не прошли даром, я у нее кое-чему научилась. Ну а украшения мне подберет «любящий супруг». За такими приятными занятиями время пролетело незаметно. В 13.00 я была уже при полном параде. Вскоре в мою дверь постучали. Я открыла. На пороге стояла Туся. Увидев меня, она тихонько ахнула и с грустью в голосе произнесла:

— Что, опять куда-то собираетесь? Как я тебе завидую! А платьице это он тебе подарил, да? Миленькое какое!

Туся восторженно щебетала еще минут пять. Потом спохватилась:

— Да, Максим Леонидович просил узнать, готова ли ты.

— Готова, как видишь. Уже иду.

Я легко сбежала вниз по лестнице. На мне было открытое синее платье, а на плечи наброшен легкий шифоновый палантин. Я постучала в кабинет Алексеева. Он осмотрел меня оценивающим, но явно довольным взглядом.

— Ты сегодня просто великолепна. Иди садись в машину, а я подберу что-нибудь из украшений.

На этот раз он принес мне золотой гарнитур, украшенный бриллиантами: подвеску, серьги и браслет. Они не были старинными, как колье с изумрудами. Но, полагаю, ценность их от этого меньше не стала. Представляю, как лопнут от зависти все дамы, приглашенные на сегодняшний ленч. Я на какое-то мгновение почувствовала себя настоящей супругой столичного магната.

Ленч прошел очень приятно. Большинство приглашенных были мне уже знакомы. В том числе, к большому моему удовольствию, среди них оказался и «аристократ» Антон Эдуардович. Правда, поговорить с ним о том, в чем я была заинтересована, здесь было невозможно. Но он, проникнувшись ко мне большой симпатией, сам предложил встречу, на которую я хотела напроситься:

— Вы очень интересная личность, Дора Викторовна! Какая жалость, что теперь, когда мне довелось наконец познакомиться с вами, нам никак не удается пообщаться в спокойной обстановке. А мне ведь скоро надо возвращаться назад.

— Я тоже очень рада нашему знакомству.

— Так, может, вы позволите пригласить вас в один из ближайших дней на чашечку кофе?

— С большим удовольствием!

— Тогда назначайте место и время. У вас уже есть в этом городе любимый ресторан?

— О, Антон Эдуардович, если бы вы знали, до чего мне надоели походы по ресторанам. Знаете, бог с ним, с кофе, давайте лучше погуляем где-нибудь в парке, на воздухе. Я слышала, в Тарасове красивый Городской парк, но мне еще не довелось там побывать. Встретимся утром, чтобы народу было поменьше.

— Принято! Завтра я, к сожалению, занят весь день. Как насчет послезавтра?

— Я только уточню у Макса.

Алексеев сказал, что на утро послезавтра никаких планов у него нет. И мы с Антоном Эдуардовичем договорились встретиться у главного входа в парк.

Во время ленча мне пришло сообщение от Гарика: «Срочное дело. Перезвони». Я послала ответ, что сейчас занята и перезвоню при первой возможности. Больше ничего знаменательного не было. После ленча Максим сказал, что хозяин дома — директор музея — пригласил его и еще нескольких друзей к себе на дачу до завтрашнего утра, попариться в сауне в чисто мужской компании.

— Я вызову тебе такси. Ты сегодня просто великолепна. Спасибо.