Она рассудила здраво: чем больше она исторгнет из себя слез, тем меньше станет хотеть в туалет. Из-за этой банальности тоже было обидно. Неизвестно, сколько ей еще придется здесь сидеть, а нормального отхожего места в каморке, естественно, нет. Звонарева не ханжа, но и у нее есть принципы.

Люди! О каких принципах она думает! Если в голову ударит моча…

Алла заметалась по комнатке в поисках выхода.

Она должна что-то придумать! С этими мыслями кинулась перебирать содержимое коробок. Рулоны туалетной бумаги словно издевались над ее все возрастающим желанием. К великому разочарованию Аллы, среди туалетной бумаги упаковок с памперсами не оказалось.

Алла Звонарева поняла, что попала в ловушку, и наконец-то разозлилась.

Ее злость нашла выход в том, что Алла принялась раскидывать коробки в разные стороны. Они были нетяжелые, парочка ударов ногой – и коробка отлетала к другим, те падали, разлетались, сталкивали еще одну стопку… Алла злорадно подумала: раз ее буйства никто не услышит, она изничтожит все содержимое этой каморки. Переведя взгляд на ножницы, Звонарева прикинула, успеет ли она к утру превратить всю туалетную бумагу в конфетти?

В это время упала последняя коробка из последнего ряда и… Алла Звонарева с изумлением уставилась на вторую дверь возле шкафа, которая после боя с коробками оказалась немного приоткрыта.

Расписные передники молодых барышень, стилизованных, как и все заведение, под русские национальные традиции, раздражали Воеводина. Он целый день сидел в вегетарианском баре-ресторане и пил водку, прекрасно сознавая, что сделал. Нисколько себя не оправдывая, Воеводин думал, что он порядочная сволочь. Легче ему от этого не делалось, он ловил нетвердой рукой очередной промелькнувший мимо передник и требовал еще графинчик. Официанты суетились, узнав в нем солидного клиента, постоянно оставляющего хорошие чаевые.

Правда, сегодня узнать в Воеводине прежнего решительного и знающего себе цену красавца можно было с трудом.

Владимиру на это было наплевать. Он хотел утопить в водке подлую натуру и решиться на серьезный поступок – стать мужиком.

Первым делом следовало бросить эту суку Ображенскую.

Пусть сидит со своим профессором и продолжает делать гадости.

Эта девчонка Звонарева была влюблена в него как кошка. Владимир видел это. Она мечтала о свидании с ним, потому так легко согласилась выйти ночью к бассейну. Дело, как и предполагала Ирина, оказалось плевым. Девчонку по его же наводке перепутали с Ображенской и похитили. Теперь похитители должны потребовать за нее выкуп, профессор, разумеется, не даст ни цента, и девчонку убьют. Они с Ириной уедут на некоторое время за границу, и все забудется.

Только сегодня Воеводин понял, что он ничего не забудет.

Если по его вине убьют Аллу Звонареву, этого он не простит себе никогда.

Ирина! Как она могла подчинить его своему влиянию? Он же ее не любил и боялся.

Воеводин усмехнулся. А кого он в этой жизни любил? И ответил сам себе: «Никого». Но он жалел. Девчонку было жалко. Ирина рыдала у него на плече, когда рассказывала об этой странной истории. Ее шантажировали прошлым. И ее тоже было жаль. В принципе она хотела ему только добра.

Чушь собачья!

Ничего она не хотела, кроме того, чтобы продолжать жить прежней обеспеченной жизнью и тянуть деньги из своего муженька. А шантажисты могли лишить ее этого. Ради себя она пожертвовала племянницей, наплевала в душу Воеводину. А Воеводин ей во всем помогал!

Тоскливо глядя на пустой графин, Владимир пожалел, что у него нет пистолета. Сегодня он мог поднести его к виску и одним выстрелом решить все проблемы. Так делают слабаки? Да, он слабак. После всего того, что он наделал, крутым мужиком его не назовешь.

Но разве все потеряно?

С шантажистами можно и нужно торговаться! А за это время попытаться найти Звонареву.

Воеводин вздохнул. Придется во всем признаться Туровскому. Тогда ее найдет сыщик. Но это означает – подписать самому себе смертный приговор. Ирина его никогда не простит! А нужно ли ему ее прощение? Наплевать и растереть Ображенскую после того, что она совершила. Воеводин не сможет наплевать. Слабак!

Девчонка так ему верила…

Грустные мысли прервал звонок мобильного телефона. Воеводин трясущейся рукой достал мобильник из кармана пиджака.

– Влад, – шептала Ирина, – ты где? Пропала Алла, тут все сбились с ног, ее ищут. Срочно возвращайся, нам нужно поговорить.

– Вер-ну-усь, – процедил Воеводин, – как же! ГЦа, все брошу-у-у и вер-ну-усь.

– Ты пьян?! – догадалась Ображенская и свирепым голосом добавила: – Где ты, идиот? Я за тобой приеду!

– На том же ме-е-ес-те, в тот же ча-а-ас, – пропел Воеводин.

– Я поняла, – сквозь зубы процедила Ображенская. – Сиди и жди меня. Или…

– Что? – хмыкнул Воеводин. – Что «и-и– или»?

– Или я тебя найду и убью, – призналась Ирина.

– Су-у-ука, – сказал Воеводин, с преодолимыми трудностями пряча мобильный телефон обратно в карман. – Офцант! – закричал он. – Офцант! Уодки!

Он знал, что она приедет. Он знал, что она от него никогда не отстанет. Но о каких чувствах можно говорить с этой холеной куклой? Ирина его все равно не поймет. Остается все рассказать Туровскому. Тот не поймет тоже, но по крайней мере хоть что-то сделает.

Воеводин решил проспаться и на следующий день поговорить с сыщиком.

Туровский ехал по адресу. Выяснить его удалось по номеру телефона. Телефон показался профессору Ображенскому странным.

Ображенским по стационарному телефону на дачу звонили редко, чаще всего это были коллеги профессора по работе или поставщики продуктов, звонившие Марии. Телефоны были параллельными и могли прослушиваться, отчего домочадцы предпочитали пользоваться своими мобильными. Иван Иванович Ображенский неоднократно требовал выделить ему дополнительный номер, но местная телефонная сеть ссылалась на нехватку номеров в сельской местности. Вот в городе – пожалуйста! В коттедже – нет. Так что ничего не оставалось делать, как пользоваться одним номером и пятью телефонными аппаратами. Такую расточительность Иван Иванович позволил себе в знак протеста против дефицита связи.

В принципе всех звонивших из длинного списка телефонной компании профессор Ображенский знал. Лишь пару раз звонил неизвестный, на его номер и указал Иван Иванович. Андрею Туровскому ничего не стоило узнать адрес, и он направился к месту событий.

Логично было бы предположить, что звонивший ошибался номером, уж слишком короткий он вел разговор. Но из домашних никто не признался, что разговаривал с человеком, попавшим не туда. Значит, с ним могла разговаривать Алла или супруги Воронцовы, которых внезапно отвлекли дела в городе. Туровский не гадал, а точно знал, что с похитителями разговаривала Звонарева, после чего – пропала. Вот это было логично.