– Я никого не целую в губы по дружбе, – пробормотала я. – Так что…

Леона с раздражённым вздохом исправила запись. Получилось ещё более неловко:

Эмма и Винц всю ночь страстно целовались в губы, и сама Эмма утверждает, что это было не по дружбе.

Тоже мне, великая писательница…

– Пиши уж тогда сразу «обжимались», тогда точно будет понятно, что это не по дружбе.

– Ну вообще-то так тоже бывает. Вот тебе яркий пример – Пауль и сестра его лучшего друга.

Я закатила глаза.

– Серьёзно? По-твоему, это по дружбе?

– Пауль сам так сказал. Он называет это «дружбой с привилегиями». Кстати, а где в этот момент были руки Винценца?

– ЛЕОНА! – Сейчас моё лицо, наверное, по цвету ничем не отличалось от цвета волос. – Ты что ещё придумала?

– Ну руки же надо куда-то девать, правильно?

Я чувствовала себя как на допросе. Хотя, с другой стороны, Леона задавала все эти вопросы, чтобы помочь разобраться со сложившейся ситуацией…

Я мельком взглянула на листок, куда она всё записывала, и мне тут же стало плохо. Вот же мы попали! Точнее, я попала… На этом же самом листке был записан рецепт, который папе, скорее всего, понадобится в ближайшее время. А теперь под списком ингредиентов для спагетти с тунцом крупными буквами было выведено:

Эмма и Винц всю ночь страстно целовались…

– Леа! Ты что, не видела, где пишешь?

Леона растерянно посмотрела на листок, и на её лице тоже отразился неподдельный испуг.

– Упс…

– Ну ты, конечно, молодец, – буркнула я. Всё, теперь точно ничего ей больше не скажу. Обойдётся без подробностей, где там были наши руки, ноги, большие пальцы… А рецепт надо скорее уничтожить в шредере, который стоит в папином кабинете.

– Прости, я была так взволнованна. Честное слово, сначала даже внимания не обратила. – Она обеспокоенно посмотрела на меня. – Но мне кажется, я поняла, что происходит. Вам нельзя было целоваться.

Я и сама это знала. Просто не понимала, как это повлияло на исчезновение Винценца. Я напряжённо потёрла лицо.

– И почему же?

– У меня такое чувство… – Леона встала с дивана, ушла на кухню и через некоторое время вернулась с тарелкой кексов. Видимо, решила, что без порции сладкого мне будет тяжелее переварить эту информацию. Кончиком указательного пальца она ткнула в кремовую начинку. – Судя по всему, это нарушение правила. Винц не должен был влюбляться в человека, который помог ему совершить текстовый прыжок. Бессмысленное, конечно, правило. И глупое. Как и эта ерунда про расстояние не более ста шагов между вами. – Леона облизала черничный крем.

– Винц вовсе не влюблён в меня, – возразила я, взяв кекс и попытавшись отвлечься от мрачных мыслей. Безуспешно.

– Влюблён, и ещё как! Он же поцеловал тебя! Зачем ему делать это через три дня после знакомства, если он в тебя не влюблён? – горячо возразила Леона, жуя свой кекс.

– Он же сердцеед-соблазнитель. Кажется, до встречи с Эсмой он охмурил горничную, разве нет?

Тут Леоне нечего было возразить.

– Именно тогда он и выяснил, что с помощью стенного шкафа можно путешествовать во времени. Потому что в двадцать первый век его как раз забросило прямо посреди их жаркого поцелуя, и мисс Мэдисон потом понять не могла, что произошло. А Винц после этого нарочно устроил всё так, чтобы старый лорд Брендфейр уволил бедную девушку. Он заявил, что она якобы украла золотую медаль лорда Брендфейра за выдающиеся достижения в верховой езде и в охоте на лис в тысяча восемьсот шестидесятом году. Хотя на самом деле стащил её, конечно же, сам Винц… Хм… – Леона шмыгнула носом. – Настоящий злодей, короче говоря, – заключила она и откусила ещё кусочек от своего кекса.

Супер. Просто супер! Информации у нас теперь в избытке. Этой ночью меня целовал злодей всех времён и народов, прек-рас-но!..

Но как будто и этого мне было недостаточно…

– Хочешь знать, как он умрёт? – вдруг спросила Леона. – Я прочитала третий том вчера ночью.

Я испуганно посмотрела на неё и кивнула.

Однако Леона не слишком спешила делиться информацией. Я чуть не лопнула от нетерпения, пока она задумчиво жевала кекс.

– Очень драматичный получился момент… – наконец проговорила она. – Напряжённый. Я сидела с лавандовой подушкой, пока читала, иначе я бы, наверное, просто не выдержала.

Так-так, её сейчас лучше не перебивать, хотя я понятия не имела, что такое лавандовая подушка. Впрочем, нужно ли мне это выяснять? Я же до сих пор как-то обходилась без неё.

– Винценц, похоже, безоглядно влюбился в Эсму. Либо он просто очень хорошо притворяется, – продолжала Леона. – И он в очередной раз пытается избавиться от своего названого брата Фила…

Очень креативно. Да Винценц на протяжении всей трилогии только этим и занимался… Разве что коварный план по убийству Фила иногда менялся.

– На этот раз Винценц попытался сбросить Фила в море, но его план провалился. Фил был готов к очередному нападению, и в итоге сам Винценц срывается со скалы в море и гибнет. Вот так. И я полагаю, здесь его сказочке конец. – Леона вдруг совершенно неуместно улыбнулась, как будто речь шла о чём-то невероятно красивом.

– Ты полагаешь?.. – удивилась я.

– Да. Тело в итоге так и не находят. Но потом он больше не появляется в повествовании. И поскольку это последний том, можно сделать вывод, что он мёртв.

– А с чего ты решила, что Винц, может быть, и не влюблён в Эсму? Что он просто притворяется? – снова спросила я.

– Да всё же логично! – воскликнула Леона. Она говорила так, будто речь шла об очевидных вещах. – Фил и Эсма любят друг друга и, соответственно, будут вместе в финале. А Винценц по сюжету – главный негодяй. Разве он может любить по-настоящему? Вот и всё. Точка. Конец.

– О боже… – простонала я. – Почему я разрешила ему поцеловать себя? Похоже, ему было плевать, что я… – Слёзы сами навернулись на глаза.

– Неужели всё так плохо? – сочувственно прошептала Леона.

Я уже не могла ничего ответить, губы дрожали, и во рту появился солоноватый привкус, который не мог перебить даже приторно-сладкий кекс.

Леона села на стул рядом со мной и крепко обняла.

– Вот что: забудь о Винценце и сосредоточься лучше на Джонасе. С Меган он скоро расстанется, я в этом уверена. Да ты сама вспомни, они перед каникулами на дух друг друга не переносили. А тот поцелуй в кафе наверняка ничего не значит. И Джонас, по крайней мере, настоящий парень! С родителями, кошкой, братьями, сёстрами и паспортом. А у Винца нет паспорта. Ты только подумай, вы никогда не смогли бы вместе поехать в отпуск… Кроме того, это было всего лишь временное увлечение.