Об этом свидетельствует письмо Бурна-Бураша, где он сообщает Эхнатону, что отправляет «дочери фараона, жене моего сына» ожерелье из тысячи драгоценных камней. Очевидно, что в это время будущая вавилонская царица еще жила в Египте.

Кроме шестерых дочерей Эхнатона, возможно, во дворце жили по крайней мере еще две принцессы. Одной из них была юная сестра фараона Бакетатон, которая ранее посещала город Атона вместе со своей матерью. Поскольку со временем о ней перестают упоминать, очевидно, что она не намного пережила царицу Тиу.

Другой принцессой была Несеммут, сестра царицы Нефертити; она, возможно, вышла замуж за кого-то из придворных. Ее портреты встречаются в гробницах Мая, Пахенеси и Аи. Обычно ее сопровождали две карлицы – Пара и Ренехех, которые, переваливаясь из стороны в сторону, повсюду ходили за ней. Без сомнения, она была еще очень юной, и безобразные спутницы не только веселили, но и охраняли ее.

Доброжелательная и непринужденная атмосфера, переданная художниками, когда они изображали Эхнатона в кругу семьи, косвенно свидетельствует о том, что, хотя Эхнатон требовал повиновения себе как царствующему фараону, во всех остальных случаях больше рассчитывал на понимание и любовь своих подданных.

Как фараон он представлялся недосягаемой полубожественной персоной, но как живой человек он никогда не упускал случая подать добрый пример своим приближенным. Даже сидя на троне, Эхнатон демонстрировал всем свою обычную смертную природу, играя с детьми или оказывая внимание жене.

Многие из его учеников и придворных, которые подходили к его трону, как полагалось, со склоненными в низком поклоне головами, на самом деле были его добрыми друзьями и наперсниками.

Эхнатон вовсе не заботился о точном соблюдении всех условностей, хотя и требовал соблюдения положенных церемоний и наименее обременительных правил дворцового этикета. Многие близкие его друзья были незнатного происхождения. Руки, которые теперь держали драгоценные опахала, ранее вполне могли держать пику или плуг.

Май, высший чиновник города, говорит о себе так: «Со стороны отца и со стороны матери я был человеком низкого происхождения, но царь возвысил меня… У меня не было ничего… он каждый день давал мне пищу и все необходимое».

Ему вторит Пахенеси, утверждавший, что фараон «создавал правителей и возвышал убогих». Он добавляет: «Я сблизился с царем, хотя не был вхож в круг знати». Фараон мог не только возвысить; порой он ввергал в ничтожество тех, кто не желал соблюдать установленные им правила.

Судя по всему, Май подобным образом впал в немилость и был изгнан из города.

В гробнице Маху, начальника стражи и царского любимца, который, вероятно, тоже был низкого происхождения, изображены сцены, связанные с его службой, представляющие для нас особый интерес. Серия росписей повествует об аресте каких-то чужеземцев, возможно бедуинов, которые принадлежали к некоей шайке смутьянов или воров.

Ранним зимним утром Маху был разбужен сообщением о беспорядках; пока он выслушивал доклад своего подчиненного, слуга развел огонь в очаге, поскольку утро выдалось прохладным. Затем он посылает за своей колесницей и отправляется на место событий, каковы бы они ни были. Вскоре ему удается арестовать нескольких преступников.

Затем этих людей доставляют к визирю, который приветствует Маху вместе со своими подчиненными и выражает ему свою благодарность. «Допросите этих людей, о господин, – заявляет начальник стражи, – которых подстрекали чужеземцы».

Из этих слов следует, что арестованные оказались шпионами или даже наемными убийцами, подосланными к фараону.

Вероятно, из страха, что Египет может восстать, или просто в соответствии с обычаями, но в то время город Атона охранялся особенно строго. В той же самой гробнице изображена другая сцена, в который Эхнатон проверяет городские укрепления. Он едет в колеснице с женой и старшей дочерью, с трудом управляясь со сноровистыми лошадьми, которых Меритатон из озорства тыкает палкой.

Однако Эхнатон оказывается опытным возничим и умудряется одновременно разговаривать с царицей и перебрасываться репликами с Маху, который бежит рядом с колесницей.

Вразрез с обычаями во время осмотра укреплений Эхнатона сопровождает невооруженная охрана, – косвенным образом это свидетельствует о его популярности. Заметим, что укрепления представляли собой караульни, размещенные на одинаковом расстоянии, между которыми было протянуто заграждение из переплетенных канатов. В нескольких гробницах встречаются изображения их владельцев в те моменты, когда они получают награды от правителя за добросовестное выполнение своих служебных обязанностей и верность царю либо за прилежание, с которым они следуют новому учению.

Сановник по имени Пенту оставил нам изображение подобной сцены с его участием: он стоит перед фараоном, сидящим на троне в одном из залов своего дворца, и в знак признания своих заслуг получает из рук царя многочисленные золотые украшения. К сожалению, изображение сильно повреждено: в одном из углов картины можно рассмотреть небольшой бассейн или пруд, окруженный цветами, но нельзя понять расположение комнат. Похоже, что Эхнатон был столь же преданным другом, сколь и безжалостным недругом. Те, кто помогал ему, щедро вознаграждались за все свои труды.

Здоровье Эхнатона настолько ухудшилось, что он поспешно начал строить для себя гробницу в горах за городом Атона. Он выбрал для своего последнего приюта длинную и труднопроходимую долину, которая рассекала горы, поднималась по высохшему речному устью и выводила в пустыню на другой стороне хребта.

Это было:

Эхнатон хотел быть похороненным в горах, где бродили гиены и шакалы и эхом отзывались среди утесов унылые крики сов. Зимой холодные ветры проносились по долине и завывали в скалах, летом солнце превращало это место в настоящее пекло.

Здесь ничто не напоминало человеку о том боге, который всегда был с ним рядом, похоже, добрый ко всему живому Атон уступил это место силам зла. Тут не росли цветы, не пели птицы, поскольку фараон верил, что душа его, вкушающая блаженство на небесах, не будет привязана к его гробнице.

Узкий коридор уходил от входа гробницы в недра горы, где располагалась погребальная камера, крышу которой поддерживали четыре колонны. В ней находился саркофаг из розового гранита, куда должны были поместить мумию фараона. Стены зала были покрыты рельефами, высеченными в штукатурке, изображавшими различные сцены поклонения Атону. Короткий коридор вел в другую небольшую комнату, за которой начинался еще один туннель пошире, возможно, он должен был вести во вторую погребальную камеру, предназначенную для царицы, но работу так и не завершили. Сооружение гробницы прервалось из-за смерти Мекетатон, второй дочери Эхнатона, которой не довелось дожить до своего девятого дня рождения. Ее слабое здоровье ни для кого не было секретом, и эта смерть не стала неожиданностью для родителей. Тем не менее они тяжело переживали потерю. Когда тело девочки положили в одной из комнат в гробнице ее отца, по приказу Эхнатона стены расписали изображениями, показывающими, как опечалена семья, которую она покинула.