экипаж. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть в лицо тому, кто спас меня, но оно скрыто под шлемом. Экипаж срывается с места, едва мой спаситель захлопывает дверцу. Маргарита пытается поговорить со мной, но я оглушена. Ненависть напавшего на меня человека была убийственной. Его нож не достиг цели, но взгляд ранил достаточно тяжело…

Я вошла в свои покои, леди Сандра читала у меня в гостиной, она радостно поднялась, но, увидев мое состояние, тут же подбежала, схватила за руки.

- Леди Эллен? Что с вами? Вы вся ледяная и дрожите! Дождь? Ваш плащ сух, что случилось? Нисия! Немедленно ванную для королевы! И один из твоих дурацких вонючих напитков! Поскорее, дуреха!

Она расстегивала пряжки плаща, когда влетел Витторино. Лорд-канцлер был бледен, но успел только сказать:

- Его величество…

Как вошел король.

- Все вон! – рыкнул он так, что я захотела выскочить из комнаты первой.

Леди Сандра и Витторино поспешно вышли за порог. Я еле стояла на ногах, не в силах шелохнуться. Лицо короля не выражало ничего, но ярость клокотала в нем, это чувствовалось в голосе. Дверь захлопнулась, я нервно вздрогнула от звука. В тот момент мне казалось, что лучше еще раз увидеть занесенный над собой клинок, чем вынести разговор с королем. Но разве я могла выбирать?

- Кто вас просил? – с расстановкой произнес король.

Я молчала. У меня дрожали колени, перед глазами еще мелькала страшная сцена. Я не могла и двух слов связать, потому что речь мне не подчинялась.

- Вы всегда все портите, леди Эллен? Или это политика вашего отца, которую вы успешно претворяете в жизнь? Зачем вы это сделали?

При упоминании об отце внутри меня все сломалось окончательно.

- Простите, - со слезами на глазах пробормотала я. – Простите, что подвела вас. В этом не было злого умысла. Стража разгоняла народ. Я хотела, как лучше. Чтобы… чтобы они не думали обо мне плохо… чтобы не обижались.

- Кто вам подал эту идею? Маргарита Вандомская?

- Нет… я сама…

- Теперь вы дали неплохой девиз вашим противникам. «Альбионская шлюха» звучит довольно привлекательно для противников Альбиона, противников нашего союза и брака и моих личных противников. Я повешу вашего убийцу, и это вызовет новый резонанс. Вместо того, чтобы праздновать наш брак, я устрою казнь. Благодарю вас за помощь! А если бы он убил вас, то все стало бы еще хуже, - вдруг тише заговорил король. – Моя власть ослабла бы еще больше, чем до нашей свадьбы. Народ окунулся бы в панику и страх. Подняли бы головы мои противники. А я не простил бы себя никогда за то, что притащил вас из другого мира, чтобы отправить на заклание. Сядьте уже, вы трясетесь как осиновый лист.

Я рухнула в кресло.

Некоторое время между нами царило молчание. Я куталась в плащ, пытаясь согреться, а король отвернулся к ярко пылавшему камину.

- Тот стражник, что спас меня… - вдруг сказала я. – Я бы хотела поблагодарить его.

- Не стоит. Он выполнял свой долг, - холодно ответил король.

- И этот мужчина, что хотел убить меня… Я не прошу о его казни. Допросите и отпустите. Пожалуйста, - у меня от шока все еще тряслась челюсть.

Генрих повернулся ко мне.

- Вы хотите помиловать его?

- Да. Вы сами говорите, что казнь навредит вам. Я его прощу. Если надо, публично.

Король подошел и мягко поднял мое лицо за подбородок.

- Да что вы за создание такое, леди Эллен?

Я с трудом подняла взгляд на него. Какие же пустые и равнодушные глаза… А ведь они теплые, карие… а смотрят так, будто я куча мусора… Я еле смогла ответить:

- Я знаю, что такое жестокость, порождающая сопротивление. Если вы проявите жестокость, вы дадите повод вам сопротивляться и вас осуждать.

- Если проявлю мягкость, получится то же самое, - король отпустил меня и отступил.

- Нет. Не то же. Я попрошу у вас помилования на коленях, если надо. Публично, если нужно. Я все возьму на себя. Когда я исчезну из вашей жизни, я унесу это все с собой. Все осуждение ляжет только на мои плечи. Пусть слишком мягкой и слабой окажусь я. А вы… предложите народу решить судьбу.

- Я недооценивал вас, леди Эллен, - ответил, помолчав, король Генрих.

Он смотрел в сторону, размышляя над моими словами. Возможно, он считает, что я прислана сюда своим отцом, чтобы сеять раздор и смуту? И я прекрасно вписывалась со своими действиями в эту жуткую картинку. Стало обидно. Как же он не понимает, что я не встану никогда на сторону отца?

- Знаю. Я привыкла, в этом мире меня всегда недооценивали, - горько усмехнулась я.

- Мы сделаем, как вы предлагаете, - король снова отошел к огню. - Впредь постарайтесь четко следовать моим указаниям. Я несу ответственность. За свой народ. За вас. И еще за жизни тех, чьи земли расположены дальше, пусть они об этом и не подозревают. На кону стоит слишком много, леди Эллен. Халифат Омейя стирает с лица земли население завоеванных государств, пропадают народы и культуры, лицо мира меняется под его насильственным влиянием. Он, как саранча, уничтожает все вокруг. А магия смерти, которой управляет Рахман, забирает жизнь из земли, делая ее засушливой и неурожайной. Вот почему они рвутся дальше, на зеленый и водный восток. Вот почему судьба мира зависит от нас.

- Да-да я уже слышала эту песню. Меня выдали насильно замуж с этим напевом, - устало подтвердила я.

Генрих равнодушно посмотрел на меня, но потом все-таки ответил.

- Есть большая разница, леди Эллен. Вы не принимали эту ответственность. Она ничего не значила для вас. Для меня это осознанный выбор. Я принял ответственность за свой народ добровольно.

Я открыла рот, чтобы возразить, но снова закрыла.

- Вы правы, - чуть спокойнее ответила я. – Есть большая разница. Я не стану спорить.

- Не может быть! Такое бывает, леди Эллен? Случается, что вы признаете правоту другого человека и уступаете? Или это у меня сейчас видения?

Я разозлилась и хотела огрызнуться, но вовремя заметила насмешливый огонек в его глазах.

- Не может быть, ваше величество! Вы пошутили! А я-то считала, что вы вообще не знаете, что такое шутка, - на моем лице, наверно, было столько изумления, что король отступил на шаг, видимо, чтобы полюбоваться моим