— Если мы так разведем, то не придется ловить добычу еще раз? — буркнул он сквозь зубы, словно для себя, но услыхали все.

— Лучше привезти сюда безногого калеку или труп, — язвительно прошипела Алильена, вмиг припомнив подлое зелье Прая.

— Скажи-ка мне, дочка, — внезапно пристально уставился на нее Корди, — а черные искусники могут говорить неправду?

— Нет, — нехотя произнесла Лил и тише добавила: — Это все знают. Но мы можем промолчать.

— Но ведь мне ты скажешь, если знаешь, — допытывался Корди, — как звали девушку, которую около луны назад везли в цепях трое ловцов. Двое мужчин и одна женщина.

— Анни, — понимая, что молчанием выдаст тайну так же верно, как и честным ответом, негромко выдохнула Алильена.

— Ох, светлые боги, — охнула Лавиния и прижала руку к губам.

— И где она получила такое имя? — В голосе Корди слышалось злое торжество.

— В артели травниц, — так же хмуро и тихо ответила магиня, понимая, что еще немного, и ей придется просить помощи у Ленса, умеющего так усыплять сестру, что это походило на обморок.

— А как ее звали до того благодатного места?

— Алильена, — нехотя буркнула Лил, решив, что отвечает на последний вопрос.

— Девочка моя! — Из глаз Лавинии брызнули слезы, и она, сорвавшись с места, ринулась к дочери, утопив ошеломленную Лил в слезах, причитаниях и объятиях.

— А эти ловцы знали, что везут мою сестру, дядюшка Густав? — озадаченно уставился на Корди Ленс и простодушно добавил: — Теперь я рад, что мы с маменькой ехали в обозе, а раньше обижался на нее за такую скромность.

— Разумеется, они знали, — буркнул Корди, бросив в командира своих ловцов тяжелый взгляд. — Но у меня осталось два вопроса к Алильене. Скажи, дочка, ты сама решила уйти с ними от травниц?

— Да, — не поднимая глаз, чтобы не встретиться со взглядом Инка, прошептала Лил. — Договорилась с одной девушкой.

— Как ее звали?

— Нафа, — произнесла магиня, которую не выпускала из объятий всхлипывающая мать.

— А как звали ее друзья, ты знаешь? — Корди задавал вопросы так уверенно, словно был опытным дознавателем.

— Как бы она могла это узнать, если получила сонное зелье? — с сомнением протянул Юдган, и командир ловцов оживился, приняв эти слова за подсказку.

— Алильена? Ты слышала, как их зовут?

— Да. Прай, Фина и Ост, — вздохнула Лил и нехотя объяснила: — Мы уходили из дома по одной, так было надежнее. Но едва я отошла на пару сотен шагов, как дом вдруг загорелся, и мне пришлось выпить зелье бодрости, чтобы уехать подальше. А потом они меня догнали и даже разговаривать не стали, один бросил на меня петлю, другой вылил в лицо зелье. Потом сдернули с коня и надели цепи. Но сквозь дурман я слышала голоса и запомнила имена.

— Гиних, — в голосе барона свивались стылые зимние поземки, — ты все узнал, что хотел? Я ради тебя допрашивал дочку, а ты еще сомневаешься!

— Она могла напутать! — попытался спорить Гиних. — После этого зелья память сбивается.

— Я его исправил, — безучастно сообщил Юдган, с деланым спокойствием жующий тарталетки с ветчиной и икрой. — Там были вредные побочные действия.

— Демоны! — обозлился ночник. — Целую бутыль такого зелья коту под хвост!

— Я не ошибаюсь! — оскорбленно поджала губы Лил. — Меня спасли добрые люди, но их имен я не скажу, искусники не выдают тех, кто сделал им добро. Они и моих мучителей отпустили, и даже дали им письмо к дядюшке Густаву. Тогда я и услышала имена ловцов и сразу все вспомнила.

— Бикет! — рыкнул барон. — Иди узнай у этих, где письмо!

— Я с ним, — поднялся Гиних.

— Сиди! — вернул его назад грозный окрик барона. — Он и сам справится. Юдган, желаешь пойти посмотреть, как их наказали? Женщинам и Ленсу я не предлагаю.

— Не пойду, — наотрез отказался искусник. — Я не люблю смотреть на наказания. А про ловцов сказал, когда ты спросил, почему не можешь договориться с искусниками по-доброму. Это все знают — ловцы Корди никогда не держат слова. Простые жители их боятся и ни одному из них не верят. Ловцы во всех домах и лавках, где искали искусников, всегда забирают все самое ценное.

— Это ложь! — резко вскочил с места Гиних.

— Я никогда не лгу! — Инквар тоже поднялся со стула и теперь мерил командира ловцов ледяным презрительным взглядом. — А мои слова повторит каждый житель в любом городе свободных баронств. Но можно спросить и у любого из сидящих здесь искусников, как их поймали и предлагали ли договор. И вообще, сказали им хоть одно слово про возможность отработать определенный срок или сразу бросились поливать и связывать, как эту несчастную девушку.

— Так это ты мутишь тут воду, грязный лживый потешник! — обозлился Гиних. — А я-то думаю, откуда вонь! Давно нужно было этого драного козла привязать к телеге и притащить сюда, чтобы знал свое место и помалкивал!

— Я очень не люблю наказывать людей, — медленно произнес Инквар, — но нельзя никому прощать лжи и подлости.

Резко махнул рукой, бросая нечто невидимое, и по щеке ловца расползлась неприятно-желтая клякса какого-то зелья, выплеснувшегося из лопнувшей от удара маленькой капсулы.

— Юдган! — повелительно уставился на искусника начавший бледнеть Корди. — Чем ты его облил?

— Это зелье вызывает чесотку, — сообщил клоун и вежливо пояснил: — Не бойтесь, она не заразная, но не смывается. И вылечить невозможно.

— Ах ты, гадина, — озверел ловец, выхватывая боевой амулет, попытался швырнуть его в Инка, но не успел.

Дружно вскочили искусники, активируя защитные амулеты, поднял руку, готовясь поставить щиты, Инквар, но опередил всех Ленс.

— Усни! — тонко выкрикнул мальчишка и тотчас прильнул к матери: — Ух, как я испугался!

— Давно ты так умеешь? — хрипловато поинтересовался Корди, следя, как Бикет ловко собирает с тела рухнувшего на пол Гиниха амулеты и зелья, и едко хмыкнул: — А он неплохо вооружен! Лойк! Забери его.

— Пусть пока запрут, — кивнул одному из сотрапезников Лойк Теренц, и тот мгновенно куда-то умчался.

— Тут все неплохо вооружены, — садясь на место, тихо заметил Инквар. — Но защиту можно и усилить.

Он не надеялся отвлечь внимание барона от Ленса, хотел только дать ученику время придумать правдоподобный ответ. В то, что Ленс поступил так от испуга или нечаянно, Инк ни на миг не поверил, успел изучить мальчишку и убедиться: Ленс всегда думает, прежде чем что-либо сделать, и очень редко поступает опрометчиво.

— Я не умею, — жалобно всхлипнул парнишка. — Но когда мне страшно, оно само получается… нечаянно.

— Учиться ему нужно, — хмуро пробормотал Нилкес.

— Черные учеников не берут, — пренебрежительно фыркнула Алильена, отстраняясь от бурно утешавшей Ленса матери. — А свободных искусников здесь нет.