пенсию. Идиот с промытыми мозгами. Сука! Американцы умеют промывать мозги своим солдатам. И это 60-е! Через полвека они отработают эту технику до совершенства и будут промывать мозги не только своим, но и всему остальному миру.

— Я подозреваю, будет «но»? — Вывел меня из задумчивости голос Владимира, тоже наблюдавшего за этой картиной.

— Да, будет. И не одно. — Согласился я. — Это всё интересно но, во-первых, это будет откровенное враньё и сплошная выдумка… А во-вторых, мы несколько вылезем из бюджета, если поедем снимать фильм в соседний город. — Вежливо улыбнулся я моему разошедшемуся режиссёру.

— А каков бюджет?

— Хм… Около нуля.

— Около — это ноль? — Огорчился Владимир.

— Именно. Мы не будем тратить на это деньги. Ну и в-третьих, нам нужно снять как можно быстрее. Будем снимать здесь. Покажем, как бы всё выглядело, не эвакуируй мы местных жителей перед вторжением противника…

— Так это не фильм, а это не актёры? — Брови Владимира поползли вверх, и он в третий раз решил оглядеться. Особенно задержавшись на кровавых коричневых пятнах, разбросанных по всему пляжу — тела мы давно убрали, а вот кровь никто не догадался присыпать песком.

— Да. Я думал, Вы это давно поняли. У нас тут небольшая войнушка была, и нужно просто восстановить события и снять всё. Почти документалку.

— Понял. Хорошо. Всё сделаю… Могу я для начала поговорить с пленниками? — Осторожно поинтересовался он у меня.

— Да, конечно…

Владимир сумел удивить меня не только своим профессионализмом, но и серьёзным подходом к делу. Сначала он поговорил с пленными, сумев разговорить их. Потом пообщался с моими ребятами, пока мы готовили «съемочную площадку» по его сценарию.

Вернулся он после разговора какой-то посеревший и грустный, но готовый к съёмкам и рвавшийся в «бой». Видимо, сделал правильные выводы обо всём, что здесь произошло и могло произойти.

— Давайте уже снимать. — Проворчал он и добавил: — Не люблю войну… тем более такую, которая ведётся не по правилам. — Владимир тяжело вздохнул и пояснил: — Я разговорил одного, молоденького и не очень опытного. Вы знаете, Алехандро, у них был приказ на зачистку всего побережья. Мирные, не мирные — им плевать. Главное — приказ. Грязная война!

— Все войны «грязные». — Я пожал плечами. — Во всех войнах гибнут люди…

— Я знаю. Но это… Словно фашисты снова вернулись.

Я хмыкнул, покачал головой и похлопал товарища Владимира по плечу. Знал бы он, насколько был прав, ни за что не поверил бы мне.

А ведь ЦРУ, которое разрабатывало эту операцию, охотно прибегало к услугам экс-нацистов, используя их в качестве экспертов, советников, консультантов и осведомителей. Не знаю, кто именно консультировал ЦРУ именно в этот раз, но точно знаю, что в 67-м для поимки и казни Че Гевары они привлекли нацистского преступника Клауса Барбье, известного как «Лионский мясник».

В 47-м Клаус был приговорён в Европе к смертной казни, но ЦРУ вытащило его и сделало своим внештатным агентом. Эта мразь прожила долгую и счастливую жизнь, ещё лет двадцать после гибели Эрнесто коптя и отравляя воздух где-то здесь, то ли в Боливии, то ли в Колумбии.

И это был не единичный случай. Для меня ЦРУ всегда было синонимом мафии и нацизма. Наркоторговля, торговля оружием, шантаж, спонсирование террористических организаций и организация мафиозных структур — это всё не о какой-то подпольной организации типа масонства, это всё о ЦРУ.

Ладно, не самое лучшее время предаваться воспоминаниям о нацистах, нам нужно снимать фильм. Мотор!..

Фильм мы сняли за пять часов. Хосе сумел раздобыть пять девушек, и переодеть их в обычных жён самых обычных кубинских рыбаков. Если бы такая жена была у каждого рыбака, думаю, рыбацкая профессия была самая востребованная на Кубе. Но работать пришлось с тем, что было. Никто не виноват, что в нашей армии служат отборные красотки, которых легко можно снимать на обложки модных журналов.

А на роль детей, как ни странно, Хосе нашёл несколько парней из группы «Альфа». Среди бывших заключённых и предателей нашлось трое достаточно щуплых и низкорослых, которые со спины могли сойти за подростков. Уже что-то.

Первым делом мы нарядили сотню наших ребят в форму янки. Не сказал бы, что парни были довольны. На их лицах явно читалось выражение брезгливости и недовольства, словно я заставил их обмазаться говном. И затем разместили «жителей» по лачугам.

И когда всё было готово, Владимир обошел «съёмочную площадку» ещё раз, оглядев всё своим критическим режиссёрским глазом, и, конечно же, внеся несколько поправок, не забыв раскидать тела павших защитников деревеньки. Благо, дефицита в телах у нас не было. И понеслось!

Больше взрывов! Больше огня! Больше спецэффектов! Больше страдающих рыбаков (переодетых бойцов кубинской армии), и убивающихся от горя их красивых жён. Ну не получилось у нас их нормально загримировать! Даже старая грязная одежда не смогла скрыть стройные фигурки кубинских девушек.

А затем мы начали снимать, как американцы резвились в посёлке, как грабили и убивали. Как ходили, попивая ром и покуривая сигары. Как надругались над бедными женщинами. (Без паники! Надругательство было понарошку. Хотя, одна парочка вошла в раж, но там скорее всё было наоборот. Девушка надругалась над несчастным «американским» воякой. Видимо, у девчонки был на это какой-то свой фетиш — недолюбливала она американцев до такой степени, что позволила себе немного лишнего. Судя по ошеломлённому, но довольному лицу нашего «актёра», он был не в обиде.)

Качество фильма оставляло желать лучшего, как и предупреждал Владимир, но массовый зритель поверит. Должен поверить! В 60-е таких фильмов ещё не снимали, люди не привыкли, что телевидение может обманывать. И это было нам на руку…

— Сделай копии и разошли кассеты на телевизионные каналы. — Я передал маленькую кассету Хосе, которую тот бережно завернул в обрывок ткани и спрятал у себя на груди. — И ещё, помнишь того американского журналиста, который вечно крутится на всех парадах и моих выступлениях?

— Картера?

— Да, Картера. Две копии отдай ему. Если он не дурак, придумает, что с ними делать.

— Понял. Сделаю!

— Действуй!

Хосе козырнул, прыгнул на броню и помчался в сторону Гаваны выполнять самое важное задание этого тяжёлого и необычного дня.

— У нас есть запись переговоров американцев. Может наложить их на видео?

— Что на записи? — Задумчиво поинтересовался мой советский режиссёр.

— Хвастовство и доклады о тысячах убитых кубинцах. Там есть и часть переговоров во время зачистки посёлка. Они не сильно шифровались.

— Скоты! — Выплюнул Владимир и поморщился. — А если бы там действительно были дети и женщины?!

— Подозреваю, их ждало бы то же, что