— Нет. Ничего не было. Целовать не значит жениться.

Он снова схватил меня в охапку.

— Прости. Прости меня. Я весь на нервах. Ничего не соображаю и вокруг ничего не замечаю.

Он что, извиняется? Вот это да. Не ожидала. Я погладила его по голове.

— Вероника, ты только не кричи. Может тебя Ибрагим обидел? Или… Как сказать…

— Не надо, пожалуйста, продолжать. Никто меня не обижал. Я не беременна. Со мной всё в порядке. И на тебя я не обижаюсь. Может, пойдём уже флешку посмотрим? А?

Он же в ответ меня поцеловал.

Просмотрев информацию на флешке, убедились, что догадки Кости верны. Проект был кем-то кардинально изменён. Была сделана добротная копия, вставлены в неё отсканированные подписи специалистов «ЕвроТехно» и копии печатей. А сверить с оригиналом не представлялось возможным, как сказал следователь. Оригинал исчез.

Вернувшись в гостиную стали думать, как быть в такой ситуации. Можно восстановить чертежи без согласований. Если повезёт, можно найти эксперта в организации, где проект проходил государственную экспертизу. Может быть, он сможет подтвердить следователю, в каком виде была изначально проектная документация.

— И ещё, — Анатольевич налил себе чай, — кто выбирал подрядчика, который возводил стены?

— Воронов, — ответил Костя. — Мы вчера с ним беседовали. Никакого основания ему не доверять, у меня нет.

— А прораб кто?

— Соколовский. А вот как зовут? Кажется, Алик.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Алик Соколовский? — снова хором спросили присутствующие, в том числе и я.

— И что?

— Костя, твою дивизию? Ты забыл, кого мы так проверяли, чтобы любимая твоя смогла дальше танцевать? — Никита постучал по лбу.

— А… Мальчик, наш, танцор.

Сначала я от слова «любимая» поплыла, прямо-таки бальзам на сердце, а потом напряглась — сейчас снова мне припомнят всех моих любовников.

Костя уже сверлил меня глазами.

— Шерше ля фам, — засмеялся Анатольевич.

— Тебе смешно. А это так и есть. Когда ей запретил танцевать, так этот названивал мне постоянно. Обещал в полицию пойти даже. Я просто не связал его и прораба. Вероника, ты знала, что он работает на нашем объекте?

— Про объект не знала. Но знала, что он связан со строительством. А почему он мне не звонил?

— Потому что у тебя он в чёрном списке.

Тут у меня глаза уже поползли на лоб.

— Знаешь, что, Макаров. Это уже все границы переходит. О таких вещах надо сообщать, как минимум.

Костя подошёл ко мне:

— Ну, всё успокойся. Прости. Ну, прости. Тем более что ты виновата.

— Я? — нервно откинула его руки и подошла к окну.

— Ну, конечно ты. — Никита пояснил. — Парень влюбился. Вот и связался с Ибрагимом, чтобы отомстить.

— Санта Барбара, — заржал, да, именно заржал Виктор Иванович. — Ну, вы даёте, господа. А Ибрагим-то наш хорош. Умеет всё-таки команду собирать. Этого у него не отнять. Позвони-ка ты, Костя, Камилле Львовне нашей, да поинтересуйся, кто приходил в офис, пока ты был в отъезде. Не по делам, а так, вроде случайно зашёл на пару минут.

Через некоторое время мой муж сообщил, что как-то заходил Виталий, бывший юрист «ЕвроТехно», к нашему секретарю. Попил чайку. Камилла Львовна вышла в туалет, а пришла, его и след простыл. И добавил, что как только вернётся работать, всех лишит премий.

— Вот и похититель. Молодец, Вероника. Я в тебе не сомневался, красота — страшная сила, — Анатольевич подкалывал меня.

— Не трогай её, пожалуйста, ей и так нелегко. У нас третий день медовый месяц идёт.

— Ничего, Костя, милые бранятся — только тешатся, — констатировал Виктор Иванович.

Думаю сообщать не надо, что я находилась в обществе этих благородных мужчин как не в своей тарелке и уже давно была красная как рак.

— Что имеем? Виталий ворует проект. Соколовский ухудшает качество бетона с помощью неправильно подобранного состава и нарушений при укладке. Катерина всё сливает это своему папочке. Кто-то из этих негодяев ещё и устраивает небольшой взрыв. И происходит глобальное разрушение.

— Ещё и взрыв был? — я почти в обмороке.

— Видимо не рассчитали силу удару. Я думаю, смерти даже они не хотели, — продолжил Костя. — Теперь вопрос, где найти проект?

— Ну, так Эльдар поможет, — Никита выдвинул, смеясь, вариант. — Инструкцию он же нашёл? Так, Вероника?

— Смешно, — показала ему язык.

— Вероника. Ну, ты что, — сделал мне замечание Костя, а мужчины постарше, скрывая улыбки, переглянулись.

— А знаешь, Константин Викторович, мы тебе завидуем, — улыбался Виктор Иванович.

— Да, — подтвердил Анатольевич.

— Только объекты мои не надо взрывать. Я её сам отдам. Будете потом мне платить, чтобы назад вернуть. Когда неприятности нагрянут. А я торговаться ещё буду, — Костя уже откровенно издевался надо мной.

Я встала и молча, но гордо вышла из гостиной. Голова страшно разболелась. Прилегла в своей комнате. В нашу с ним — назло ему не пошла. Пусть знает, как меня обижать. Даже слёзы потекли.

И это мой медовый месяц. Я, наверное, о таком с детства мечтала. Сидеть и думать, что дальше бандиты сделают с любимым. И это вместо моря и ночей любви с ласковым мужем. Про ночи любви, это я так, к слову, вспомнила. Но стала плакать ещё сильней. И вдруг зазвонил мой телефон.

Странно, что этот номер телефона он ещё не занёс в чёрный список. Забыл, скорее всего.

— Да, Эльдар. Слушаю.

— Вероника. Да, слушай внимательно. Не перебивай. Я возле вашего дома. Оденься как-нибудь по-другому, чтобы Ибрагим не узнал тебя. Очки нацепи. Платок завяжи на голову. Спустись на лифте на стоянку. Приходи одна, остальных они засекут. И тогда закончится всё очень плохо. Ты всё поняла?

На стоянку спустись. Где-то это я уже слышала. Придётся идти. А вот нечего было меня обижать — придумала я себе отмазку. Чтобы выйти без его разрешения.

— Алло, Вероника, ты слышишь меня? Я передам тебе оригинал вашего проекта.