— Думаю, все мы так или иначе обманывали себя.

Анна вздохнула. Когда кот исчез под другим кустом, она заметила, что ящерица в его пасти больше не извивалась.

— Перемены часто пугают.

— Но ведь пути назад нет, не так ли?

Анне вдруг страстно захотелось очутиться в относительной безопасности своего кокона. Так же, как ее сестре легче использовать аварию как оправдание для того, чтобы пить, для Анны было удобнее винить во всем Монику.

Марк приподнял бровь.

— А он вам нужен?

Она подумала о той жизни, которая ждала ее дома, и покачала головой.

Нет, чего она хотела, так это свободы — без борьбы и без боли в сердце.

— Я просто… я не думала, что будет так тяжело, — сказала Анна.

— Хотел бы я знать более легкий путь.

Марк вытянул ноги на траве, и Анна заметила, что на нем были носки цвета морской волны и коричневые легкие туфли. Ей это показалось трогательным и милым, но она не смогла не удивиться, почему жена Марка ничего ему не сказала.

— Я думала, что у вас, у мужчин, есть ответы на все вопросы, — беспечно произнесла Анна.

Он рассмеялся, откинув голову назад; это был чудесный глубокий смех, подобный глотку теплого сладкого чая.

— Хотел бы я, чтобы так было. Дело в том, что мы так же, как и все, очень много времени блуждаем в темноте.

— Почему вы стали невропатологом?

— Я протрезвел.

— А чем вы занимались до этого?

— Хотите верьте, хотите нет, но я был пилотом.

— Серьезно?

Анна затаила эту информацию, как найденную монетку, уверенная в том, что она единственная в их группе, кому Марк доверился.

— Я хотела сказать, что это не тот вид деятельности, от которого легко отказываются.

— Я сделал это не по собственной воле, — федеральное авиационное агентство отобрало у меня лицензию после того, как я разбил самолет с шестью фармацевтами на борту при посадке в пустыне, которые летели на конференцию в Вегас.

— Какой ужас. Кто-то пострадал?

— К счастью, нет. Но когда во время расследования узнали, что я в тот день пил, моя карьера была окончена. Я около года лечился от алкогольной зависимости, после чего решил вернуться в университет и получить диплом.

— По крайней мере, никто не скажет, что у вас была скучная жизнь.

— Что такое скука? — Взгляд Марка был прикован к ней, словно он знал, что Анна думает о своем собственном скучном существовании.

— Я бросила колледж после того, как умер мой отец, — сказала Анна. Из групповых занятий Марк знал, что она жила с матерью, но не знал, что подтолкнуло ее к такому решению, если это можно так назвать.

— Я этого не планировала. После похорон я собиралась остаться на несколько недель, чтобы помочь матери прийти в себя. Но мама… ну, она была сама не своя. Она шла куда-то по поручению и терялась, и все в этом духе. Сначала я думала, что это из-за того, что она горевала, но позже мы узнали, что у нее болезнь Альцгеймера. — Анна вдруг поняла, что ей намного легче обсуждать это с Марком, чем с сестрами. Моника, казалось, считала, что Бетти получила лишь то, что заслуживала, а Лиз избегала этой темы из чувства вины. — Хотите узнать нечто ужасное? Иногда я ее за это ненавижу, словно Бетти потеряла все свои сбережения, безрассудно вложив их в какое-то безнадежное дело. Это делает меня плохим человеком?

— Нет, просто человеком.

«Я могу в тебя влюбиться». Эта мысль, как гром среди ясного неба, спикировала на Анну. Она и раньше несколько раз увлекалась, но никогда так быстро и с такой силой. Становилась ли она похожа на мисс Финли, или это просто обстоятельства делали ее более ранимой? Она где-то читала, что в таких ситуациях это нормально.

Вопрос о жене Марка уже готов был сорваться с ее языка, но Анна не хотела, чтобы он думал, будто у нее есть скрытые мотивы, поэтому она вместо этого спросила:

— Разве нам не нужно возвращаться?

Никто по ним не скучал бы, но там была полная комната людей, ждавших их.

— Бэт справится, — сказал Марк, имея в виду доктора Мидоуз. — Я хотел убедиться, что с вами все о’кей.

Внезапно Анна почувствовала невероятную легкость, и вскоре все ее тело стало словно невесомым. Разве это не доказательство того, что она особенная? Но ее внутренний голос тут же поднял ее на смех: «Не будь смешной. Он только выполняет свою работу». Стараясь не думать об этом, Анна обернулась к Марку.

— Что значит «о’кей»?

— О’кей, — сказал он, улыбаясь так, что Анна тут же почувствовала, что она не одинока, — это когда ты притворяешься счастливым до тех пор, пока сам в это не поверишь.

От: [email protected]>

Кому: [email protected]>

Тема: Угадай что?

Дорогая Моника!

У меня появилась работа!!!

Это всего лишь уборка комнат в мотеле, но как любила повторять моя мама, это лучше, чем ничего. Признаюсь, что я не верила тебе, когда ты говорила, что это случится, но я не сдавалась. Когда я сажусь писать тебе, я думаю о том, как такая знаменитость, как ты, находит время, чтобы ответить мне, и подумала, что, может быть, в конце концов я и смогу это сделать. Вчера рано утром я получила свою зарплату за три месяца. Это очень приятно, хотя мне еще предстоит долгий путь. Сотрудник полиции, надзирающий за мной, говорит, что если со мной не будет никаких проблем, то скоро я смогу вернуть себе своих детей. Я так по ним скучаю!!!!! На следующей неделе день рождения Брианны. Спасибо за подарок. Когда я буду дарить ей печку для Барби, я скажу ей, что это от нас двоих.

До встречи,

Кристэл.

От: [email protected]>

Кому: [email protected]>

Тема: RE: Угадай что?

Дорогая Кристэл!

Ура! Новость о твоей работе просто потрясающа. Но самое главное то, что ты чиста перед законом и в трезвом состоянии. Это самый лучший подарок, который ты можешь сделать своим детям (хотя я уверена, что Брианна будет в восторге от печки для Барби!). Мне жаль, что я так долго не отвечала на твое последнее письмо. Сейчас у меня много перемен. В основном все в порядке, но, как и у тебя, не всегда все выходит гладко.

Я молюсь, чтобы эта работа принесла тебе удачу. И я уверена, что скоро ты вернешь себе своих детей. Поверь мне, это важнее, чем быть знаменитой.

С любовью,

Моника.

Большая часть недели у Анны ушла на то, чтобы разобраться в письмах, которые скопились за время ее отсутствия. Она притащила компьютер из офиса домой и сделала себе импровизированный письменный стол из кухонного, за которым она сейчас и сидела, улыбаясь новостям Кристэл. Это все-таки было хорошим предзнаменованием, потому что во многом борьба этой женщины отображала борьбу Анны.