– Его поймали? Он арестован?

– Задержан. Нам надо проехать в отдел. Нам обоим.

– Это исключено, – она замотала головой. Вика снова отставила кружку на столик и подобрала под себя ноги. – Я не поеду. Допрашивайте здесь. Зовите экспертов, кого угодно, это я переживу. Но я не поеду никуда.

Власов тяжело вздохнул.

– У меня нет при себе ничего, чтобы провести допрос. Разве что неофициальный. Но мы уже и без того поговорили, так скажем, неофициально. А мне нужно, чтобы все было под протокол.

– Я могу найти лист бумаги.

– Вы уверены, что не сможете поехать со мной?

Вика решительно замотала головой.

– Я должен допросить его, держите телефон при себе, если потребуется ваше участие, я позвоню. Хотя это против всяких правил.

– Позвоните моему врачу, если это настолько важно. Она подтвердит, что таскать меня на допросы – немыслимо.

– Ваше состояние здоровья мне известно. Но это глупо, для вашей пользы все делается, а вы отказываетесь. Если он увидит вас перед собой, может не сдержаться и выдать себя, понимаете?

– Против него и без моего присутствия улик предостаточно. Найдите его телефон. Теперь я уверена, что это он звонил мне этой ночью и дышал в трубку. Ведь больше некому.

Глава 18.

– Он молчит.

Новость для Вики была ожидаемой.

– Вы нашли его телефон?

– Да, у него есть телефон, но номер оформлен на его имя. Это не тот, с которого звонили вам, наверняка его он успел выкинуть. Сим-карта неактивна. Последний раз телефон включали в этом районе. Он говорит, что был дома после смены, спал.

– И вы ему верите?

– Дело не в том, верим или нет. Дело в уликах. Их нет против него. Да, у него нет алиби, но доказать, что он был в доме вашей подруги будет проблематично.

– Как же так?

– А вот так. Ваше слово против его слова.

– Он психически здоров, – из-за плеча Власова выглянула Ким, – а ваше здоровье под большим сомнением.

Вика с раздражением, на какое только была способна, смерила взглядом приехавшую со следователем женщину. Когда он говорил, что приедет утром, она ожидала хороших новостей, но мало того, что новости были отвратительные, так он притащил с собой и ее.

– Будь моя болезнь серьезной и угрожающей моему или чужому здоровью, я бы лежала в клинике.

– У вас мог быть рецидив. Семибратов, хоть и отсидевший несколько лет благодаря вам…

– Благодаря мне? – не поверила своим ушам Вика.

– Тут ты не права, – поднял руку Власов, останавливая коллегу, – ты ведь читала материалы дела. Пусть его и признали вменяемым, с головой у него точно проблемы, и пострадал он не из-за нее. Его проверяли, он хотел «закосить» под психа, «обезумевший от горя отец», так он себя называл. Приплетал и аффект. Но о каком состоянии аффекта может идти речь, когда он продержал Викторию Сергеевну несколько часов, избивая ее. Не было там ни состояния аффекта, ни горя по сыну. Он был одержим местью. И, выйдя из места заключения, продолжает ее преследовать. И если я найду хоть малейший признак того, что он был здесь, в этом доме, он сядет надолго. И вы, – он обратился к Вике, – должны помочь мне.

– Я не знаю, как помочь. Я рассказала все, что произошло. Голос был тихий, да и сказал он лишь одно слово. Все остальное время просто дышал в трубку.

– А если мы рассмотрим ситуацию с другой стороны? – предложила Ким. – Поймите нас правильно, мы обязаны выслушать все стороны этого дела. И Семибратов утверждает, что он после работы лег спать. А теперь представим ситуацию…

– Даша, перестань.

– Нет. Подумайте, вы переезжаете в чужой дом, новая обстановка, новые соседи. Страхи и нервозность усиливаются. Чужие запахи, звуки. И вы придумываете грабителя. Сначала он просто появляется в вашем доме, затем пытается вломиться в вашу комнату, все повторяется вновь, вы переживаете снова и снова вторжение чужака в вашу жизнь, в ваше личное пространство, совсем как четыре года назад. Придумываете эти телефонные звонки, ломающуюся дверь. Ведь кроме вас никто не слышал и не видел его до сих пор. И не будь Семибратов на свободе, вы бы придумали кого-то другого.

– То, что он на свободе, я узнала только этой ночью, от следователя. Может, и охранника тоже я убила, чтобы моя история выглядела достоверней? – вместо злости на Вику напала апатия. – Вам нужны доказательства? Поднимите наверх ваш толстый зад и взгляните на дверь моей комнаты.

Дарья нахмурилась.

– С этим все еще разбираются, но это явно другое дело, не имеющее отношение к вашему…

Дарья сжала губы, подбирая слово, но Вике показалось, что она пыталась сказать слово «бреду», но вовремя спохватилась.

– К вашим фантазиям, – наконец сказала она. – А что касается двери, то ее видела и я, и наши эксперты. Вы могли все это сделать сами.

– Очень мило пообщались, – прошипела Вика. – Если вопросов больше нет, оставьте меня в покое, у меня была трудная ночь.

– Виктория, послушайте, – сказал следователь, но она двинулась в сторону парадной двери, Власов побрел следом, – без вашей помощи он останется на свободе.

– Он останется на свободе, потому что невиновен ни в чем, – вставила свое слово Ким.

– Для постороннего человека, вы очень уж печетесь об этом человеке, – заметила Вика и открыла парадную дверь. – Калитку открывать не буду, вы ведь знаете, где там лазейка, гражданин следователь.

Даша прошла мимо него и направилась в сторону ворот, Власов же задержался.

– Это была не моя идея, чтобы она занималась этим расследованием наряду со мной, этого потребовал начальник, и тут я бессилен. Ее впрягли в эту работу, и теперь, пока она не выведет вас на «чистую воду», не успокоится. Мне тоже это не нравится, но порой полезно иметь и противоположное мнение, чтобы прийти к истине.

– Так займитесь убитым охранником. Обещаю, звонить вам больше не буду, раз мои жалобы так допекают ее.

– Я хочу вам помочь, но мой шеф не в восторге, что я занимаюсь вашим делом, считает, что дела нет, так как нет улик. Есть только убийство, но оно произошло не в этом доме. По его мнению, я зря трачу время, и участие в нем Ким – его условие.

– Подсиживает вас?

– Вроде того. Поймите, я единственный, кто верит вам, остальные поставили крест. Не будь у вас личного психотерапевта, все выглядело бы иначе, для Ким – в том числе, и отношение было бы иным.

– Не произойди со мной всего, что было четыре года назад, психотерапевт бы мне не потребовался, но