Она уставилась на него, потрясенная:

— Т-ты шутишь?

— Нет. Когда я сегодня произносил свои клятвы, я не лгал. Я люблю тебя, Аллегра.

Ее сердце затрепетало, словно в него залетела стайка бабочек.

— Ты уверен, что это действительно любовь?

— После встречи с тобой я не занимался сексом ни с одной женщиной. Я хотел чего-то большего, но не понимал чего. Я мучился от угрызений совести из-за того, что навязал тебе жизнь, которая тебе не нравится. Мне было больно смотреть, как ты томишься во дворце и превращаешься в бледную тень той Аллегры, с которой я познакомился в Лондоне. Когда сегодня Маттео набирал сообщение Иззи, чтобы поддержать ее перед выступлением, я попросил его узнать у нее, как у тебя дела. Наблюдая всякий раз за Иззи с Маттео и Бобби с Шантель, я убеждался в том, что мне с моими деньгами, связями и королевским титулом не хватает чего-то очень важного. Увидев тебя сегодня в церкви в смелом платье, с улыбкой и светящимися глазами, тебя настоящую, я сделал самое важное открытие в своей жизни.

Не удержавшись, он поцеловал ее, но тут же отстранился:

— Спи.

— Думаешь, я смогу теперь уснуть?

— Ты устала, поэтому тебе следует попытаться. — Он открыл ящик прикроватной тумбочки, достал из него коробочку, обтянутую бархатом и протянул ей. — Я собирался подарить тебе это сегодня вечером, но не могу больше ждать.

— Ключи? — удивилась она, открыв коробочку.

— Я знаю, как ты нуждаешься в своих родных, поэтому хочу, чтобы тебе было комфортно во время твоих визитов к ним. Это ключи от дома в Лондоне. Как ты смотришь на то, чтобы устроить там рождественский прием?

— О, Алекс…

Аллегра не знала, что сказать. Она только что получила убедительное доказательство его чувств к ней и была на седьмом небе от счастья. Его любовь придала ей смелости.

— У меня тоже есть для тебя подарок, — произнесла она и открыла ему свой маленький секрет.

Алекс испытал удивление и восхищение, узнав, что его смелая современная невеста до сих пор не была ни с одним мужчиной.

— Сегодня ночью, — прошептал он, но Аллегра не могла больше ждать.

Ее пальцы заскользили по его груди, задержавшись на его сосках, до которых она никогда не дотрагивалась. Запах его кожи, смешанный с ароматом дорогого одеколона, действовал на нее как афродизиак.

Когда она коснулась его восставшей плоти, стон, вырвавшийся из его горла, подтвердил, что он тоже не может ждать. Он лег поверх нее, накрыл ее губы своими и одновременно с этим раздвинул пальцами нежные складки между ее бедер. Она была теплой и влажной, готовой его принять.

— Я хочу тебя, — прошептала она, вцепившись ногтями в его плечи. — Возьми меня.

— Я не хочу сделать тебе больно, поэтому не буду торопиться.

— Не надо медлить, — ответила она, желая как можно скорее познать его страсть. — Мы никогда больше не сможем повторить этот момент. Он уникален.

Тогда он приподнял ее бедра и вошел в нее стремительным рывком. Она испытала боль, но упивалась ею, поскольку эта боль была неотъемлемой частью древнейшего из таинств, которое делает мужчину и женщину единым целым.

Алекс никогда прежде не испытывал таких сильных ощущений. Когда Аллегра выгнулась под ним и он извергся в нее, он почувствовал такую легкость во всем теле, словно воспарил в небеса.

Звонок его мобильного телефона напомнил молодоженам о том, что им пора возвращаться к своим обязанностям.

— Давай не будем отвечать, — пробормотал Алекс.

— Мы должны, если не хотим опоздать на собственный свадебный прием.

Они неохотно поднялись с постели, приняли душ и оделись, но к тому моменту, когда стилист закончил укладывать Аллегре волосы, они уже опаздывали на добрых полчаса.

— Твой отец нас убьет, — сказала Аллегра своему мужу, идя с ним под руку по коридору.

— Нет, — ответил он, читая на ходу сообщение от Маттео. — Кажется, мои родители тоже опаздывают. — Немного помедлив, он остановился и признался ей: — Я прочитал твою книгу и дал ее своему отцу.

— Алекс!

— Я восхищаюсь Бобби. Я многому у него научился и постараюсь стать образцовым мужем тебе и примерным отцом нашим будущим детям. — Поцеловав свою жену, Алекс нежно улыбнулся ей. — Вы счастливы, ваше высочество?

— Как никогда!