Какие корма ела фермерская корова? Этого мы не знаем. У коровы есть такое свойство – что съела, то и выдала. И болеют коровы довольно часто. Где гарантия, что, выпив молоко «из-под нее», человек тоже не заболеет, например сальмонеллезом?

Либо, как вариант, в это фермерское молоко плеснули какой-нибудь химии, чтобы убить в нем микроорганизмы и чтобы СЭС при проверке ничего подозрительного не нашла.

Есть и третий вариант: фермерское молоко все-таки отпастеризовали. Но тогда возникает другой вопрос – почему у него такая высокая цена?

Какой конкретно из этих трех вариантов изготовления данного фермерского продукта был применен, можно узнать, лишь сделав его спектральный анализ. Но в любом случае покупатель или пьет непонятно что, или непонятно за что переплачивает. Тогда лучше уж купить обыкновенное нефермерское молоко, которое в два раза дешевле, но на нем честно написано, что оно пастеризованное. А еще лучше разбавить водой сухое молоко – оно будет гораздо полезнее и надежнее, чем «из-под коровы» у недобросовестных фермеров. И полезнее пастеризованного.

А ведь молоко сегодня даже не пастеризуют, а стерилизуют. Пастеризация – это нагрев молока до 76 градусов, чтобы убить микроорганизмы (между прочим, в США она только в 1978 году была разрешена конгрессом). А стерилизация – кратковременный нагрев до 100–150 градусов. Это выше температуры кипения. В молоке все вообще пропадает – и хорошее, и плохое. Остается только набор химических элементов. Зато оно хранится 100–300 дней, а не пару суток, как раньше. Для торговли стерилизация молока очень удобна. Хотя мне почему-то сразу приходит на ум стерилизация людей – медицинская процедура, которая лишает их возможности иметь потомство. Я думаю, если бы крестьянина новгородской Руси попоили недельку стерилизованным молоком, он умер бы с непривычки. А наши желудки – ничего. Адаптируются. Но это обманчивое привыкание.

Мне могут возразить: если суррогатная еда такая вредная, то почему продолжительность жизни в стране и мире по сравнению с советскими временами растет? Тому есть несколько причин.

В СССР было много вредных промышленных производств, шахт. Вентиляция в цехах работала плохо, за микробиологией вообще никто не следил. За вредность, конечно, давали молоко, но рабочий, как правило, не пил его, а нес домой. Люди на протяжении жизни редко к врачам обращались, поболит да и пройдет. Да и диагностика слабая была, обнаруживали многие болезни уже на последней стадии, лекарств эффективных тоже не хватало. Ну и работа изматывала, ручного изнурительного труда было много, интеллигенты жили дольше рабочих. Но главной причиной низкой продолжительности жизни в советское время был алкоголь. А точнее даже, культура питья.

В Италии, в Грузии, например, пьют не меньше, в том числе и крепкого алкоголя, но не пьянеют так сильно. Потому что у них существует культура застолий. Они пьют не быстро, под нормальную закуску, под хороший разговор. А у нас почему-то было принято выпить накоротке. После работы хлопнули, плавленым сырком занюхали и пошли. Так же и во дворе. Пили именно для опьянения, а не для общения. Не знаю, откуда это пошло. Когда я еще маленьким был, не видел такого у себя в деревне. Пили по праздникам. Самогоноварение в нашем краю не было распространено. Да и из чего варить? Я помню еще дедов и бабушек послевоенного времени. Старики в возрасте 90–95 лет тогда были нормальным явлением в сельской местности. Пока были колхозы, деревня в этом смысле держалась, больше в городах пили. А вот с приходом совхозов и в деревнях очень быстро пошел процесс.

В городах люди нередко уже в предпенсионном возрасте заканчивали свою жизнь. Было еще такое: стоило человеку выйти на пенсию, и он быстренько умирал. Видимо, от чувства ненужности. Хорошо, если у кого был за городом огород и он там ковырялся. А если не было, то чувствовал себя лишним. Представьте коммунальную квартиру, в которой жил средний ленинградец. Какой-нибудь мужчина всю жизнь являлся кормильцем и вот вышел на пенсию. А с ним живет уже взрослый сын со своей семьей. Пенсионер болтается с утра до вечера по квартире, всем мешает. Чтобы не мешать, уходит на целый день во двор играть в домино с такими же пенсионерами. Но все равно живет с постоянным чувством, что он никому не нужен, что он лишний. И это чувство подтачивает его изнутри.

Ну а главная причина того, почему люди сегодня дольше живут, – развитие медицины. Кто знает, какая реальная продолжительность жизни была у человеческого организма 100 лет назад? Или еще раньше? В XVII–XVIII веках человек взрослел в 15 лет, а стариком выглядел уже в 30, потому что был лишен элементарных средств к существованию – постоянно недоедал, страдал от холода. Но есть и немало примеров, когда люди далекого прошлого доживали до 80–90 лет. Просто жизнь была такой, что многим приходилось умирать раньше своего срока. Из-за частых войн, лишений, эпидемий, фактического отсутствия медицины. Еще в XIX веке она была на столь низком уровне, что человек погибал от простого воспаления аппендикса. Теперь же врачи даже полумертвого могут подправить, и он долго еще проживет. Вот только это будет уже не то качество жизни. После 60 лет многие люди болеют годами, десятилетиями, а вовсе не живут бодрячком. И я наблюдаю нередко, что человек лет под 60 не идет, а бредет – взгляд потухший, рассеянный. И он может так еще лет десять-двадцать брести. Но уже меч или автомат в руках не удержит. Он может прийти в себя, лишь приняв какой-нибудь одномоментный стимулятор – лекарство, которое напрягает и без того уставший от предыдущей жизни организм, извлекая из него последние ресурсы.

Сегодня обществу навязывается парадигма: ешьте, что попало, а если случится чего – не бойтесь, вас потом вылечат. И люди тоже так рассуждают: если заболею – пойду к врачу. А заболев, выясняют вдруг, что в поликлинике – очереди, что врач плохой, лекарство дорогое, не помогает. И оказывается, их могут не вылечить, а лишь как-то подправить, и что дальше им остается только брести.

А чтобы не брести, надо не доводить свой организм до такой ситуации. Не увлекаться модной жратвой, не становиться рабом своего желудка и своих вкусовых рецепторов.

Хорошая здоровая пища – не модная. Она не тает во рту. Перед тем как что-то съесть, надо подумать. Но найти нормальную пищу, сварить, пережевать – все это требует каких-то усилий. А человеку думать и прилагать усилия часто не хочется. Особенно, когда его окружает назойливая реклама: «Купи, съешь меня!» Сегодня у тебя что-то модное тает во рту, а завтра ты вдруг замечаешь, что твое лицо стало одутловатым, а тело рыхлым. Именно к таким последствиям, например, приводит частое употребление сои (в Советском Союзе мы про нее знать не знали, а сегодня она наряду с пальмовым маслом входит в состав многих продуктов).